рубашку, дрожала, извинялась. Он обнял меня, поцеловал в лоб и сказал:
– Вот. Вот теперь моя девочка вернулась.
Тишина – лучшее оружие
Иногда он просто молчит. Часами. Днями. Не уходит, не скандалит – просто выключает себя из моего пространства. И это хуже крика.
Он ложится на диван. Не отвечает. Не смотрит в глаза. Не трогает меня. Я хожу по квартире – как призрак. Каждое движение – в тишине.
Я сама начинаю извиняться. За то, что не так посмотрела. За то, что пошутила не вовремя. За то, что дышала не в такт. А потом, на третий или четвертый день, он «оттаивает». Кладет руку на плечо. Говорит:
– Ну что ты, глупышка. Я не злюсь. Просто мне больно, когда ты становишься другой. Я скучаю по той тебе, которая была раньше.
И я – как идиотка – радуюсь. Что он снова меня «видит». Что тишина закончилась. Я больше не знаю, кто я. Я только учусь угадывать, какой я должна быть.
Но иногда ночью я слышу музыку. Песню, которую я напевала про себя – и она включается по радио. Или в телефоне случайно. И я замираю. Потому что это значит, что я все еще живая. Что кто-то где-то, как будто, отвечает мне.
Маленькая я и его холод
Иногда я думаю – все началось раньше. Гораздо раньше.
Мне пять. Я в коридоре. Платье мятого синего цвета, бабушка гладила его перед сном. Я стою босиком и жду. Папа пришел с работы. Он прошел мимо. Не обнял. Не посмотрел. Просто снял обувь и пошел на кухню. А я ждала его. Почему? Не знаю…
Я стояла и ждала, что он обернется. Хоть что-то скажет. Хоть кивнет. Но он уже наливал себе чай.
Я сжимала пальцы ног в ковер и не дышала. Все тело звенело: заметь меня. Вот я здесь. Я ждала тебя… Скажи, что я хорошая. Скажи, что ты меня любишь…
Он любил моего брата. Улыбался ему. Шутил. А со мной был холодный. Как будто я делала что-то не так, просто существуя.
И с тех пор что-то внутри меня стало как тонкое щупальце – все время тянущееся к теплу. Я чувствовала, когда кто-то смотрел на меня с одобрением. Когда что-то в тоне человека было мягче. Когда случайное слово было знаком. Я искала подтверждение, что я есть. Что меня видят.
Отсюда пошли мои сны. В них я чувствовала то, чего не хватало в реальности. Там на меня смотрели. Обнимали. Говорили, что я важная. Иногда кто-то в этих снах говорил фразы, которые я потом слышала днем – по телевизору, от случайного человека, в рекламе. И я замирала. Как будто мир со мной разговаривает, когда люди – молчат.
Я часто ловлю себя на ощущении, будто я уже была в этом месте. Видела этот взгляд. Слышала эту фразу. Дежавю стали для меня утешением. Как будто я не одна. Как будто внутри меня есть кто-то еще. Более чувствительный. Более настоящий.
Я выбирала мужчин, которые были похожи на папу. Закрытых. Строгих. Молчаливых. Тех, перед кем нужно было заслужить улыбку. Я чувствовала себя дома рядом с холодом. Хоть это и парадоксально. Просто я привыкла к нему. Тепло – пугает.
Как Влад. Он тоже проходил мимо. А я каждый раз – замирала в ожидании.
Глава 3. Его хорошее лицо
После той тишины, что длилась почти неделю, он стал другим. Или притворился. Я не