хлестнул меня взглядом.
И зачем я высунулась?!
– А вы, мисс Вудс, скажите, что потерпевший делал в таком месте и в такой час?
Вопрос на засыпку.
Сержант бочком-бочком двинулся к выходу, а я вернулась за стойку и вынула из холодильного ларя кувшин.
Эллиот прохаживался вдоль витрины с помадами и мылом.
– Будете лимонад? – предложила я радушно, доставая посуду.
Лейтенант качнул головой.
– Лучше ответьте на вопрос.
Я плеснула себе лимонада, отпила – и со стуком поставила стакан на стойку.
Эллиот даже не вздрогнул.
– Я не знаю! – отчаяние прорвалось дрожью в руках, и я торопливо коснулась кулона на шее, заставляя себя успокоиться.
Лейтенант смотрел на меня так напряженно, что я со вздохом выпростала подвеску из-под платья. Четырехлистный клевер на тонкой серебряной цепочке.
– Видите, я законопослушная травница, – я провела пальцем по холодному металлу.
Взгляд полицейского если и смягчился, то самую малость. А сам лейтенант напружинился, словно готовясь вот-вот сорваться с места.
– Это не ответ! – отрезал он. – Мисс Вудс, в ваших интересах сотрудничать. Вы же понимаете, что убийство благородного не может остаться безнаказанным?
Намек был толще осадного бревна.
Захотелось выплеснуть остатки лимонада ему в лицо, но я сдержалась.
Мысли лихорадочно метались, а губы сами собой произнесли:
– Не понимаю, о чем вы!
Лейтенант невесело улыбнулся.
– Мисс Вудс, не притворяйтесь. Сколько вам лет? Тридцать? Больше?
– Двадцать восемь, – поправила я, думая о своем. И ребенку очевидно, к чему он ведет.
Неурочное появление благородного на окраине могло иметь только два объяснения. Первое – ему понадобилась моя лекарская помощь. Второе – я сама.
– Правильно, – кивнул лейтенант, внимательно наблюдая за мной. Прочитать мои мысли наверняка труда не составляло. – Или потерпевший страдал чем-то таким, о чем в приличном обществе не говорят, или он приехал лично к вам.
– Мы даже не были знакомы, – возразила я, уже понимая, сколь слаб этот аргумент.
Лейтенант не обманул моих ожиданий. Уселся, закинул ногу на ногу, отчего из-под задравшейся штанины показался дорогой шелковый носок.
Эллиот посмотрел прямо мне в глаза.
– Если убийцу не найдут, – произнес он тихо и очень веско, – то мое начальство сделает вас крайней. Молодая красивая женщина, вечерний визит, приступ ревности… Вы понимаете?
О, да, я понимала. Везде одно и то же.
– Чего вы хотите от меня? – спросила я ему в тон, не разрывая напряженного поединка взглядов. – Признательных показаний?
Тонкие губы лейтенанта дрогнули.
– Вижу, мисс Вудс, вам не впервой быть подозреваемой? – и пояснил тут же: – Какие вы слова знаете…
Хотелось зажмуриться. А еще лучше – надавать себе пощечин.
– Вы сказали сержанту, что я – свидетель.
– Пока свидетель, – многозначительно поправил Эллиот.
Внезапно