на шутку.
– Ты хочешь познакомиться с Майком? – поинтересовалась она.
– Хочу, и даже очень. Непременно! Это замечательно, что ты спросила.
– Он очаровательный. Он тебе понравится, – заверила она.
Я не был в этом так уж уверен.
– Он напоминает мне тебя.
С одной стороны, это было восхитительно, но с другой – подтверждало мои худшие подозрения.
– Но ни слова маме и Бертольду, обещай это. Им ничего нельзя про него знать, – попросила она.
– От меня они ничего не узнают, в этом я клянусь.
Я смотрел на свой пустой пивной бокал и чувствовал, что настоятельно нуждаюсь в добавке. Но с этим дело обстояло плохо, потому что бокал Флорентины тоже был пуст.
– Я, кстати, тоже хотел бы, чтобы ты кое с кем познакомилась, но это, может быть, несколько преждевременно, – сказал я.
– У тебя новая любовь? – Она распахнула глаза, и ее зрачки, обрамленные зелено-медно-янтарными радужками, загорелись.
У нас троих были практически одинаковые шесть глаз.
– Нет-нет, не это… или… то есть… может быть… но я имею в виду кое-кого совсем другого. Только это еще рановато, – повторил я.
Теперь она была совершенно сбита с толку, но мы оставили все как есть.
– Так, и знаешь, что мы теперь сделаем, Флорентина? Мы закажем нам кофе. Договорились? – спросил я.
– Да, кофе хорошо бы, – ответила она.
– А потом я хотел бы еще сказать тебе несколько слов на тему школы.
– Это обязательно?
– Думаю, да.
– О’кей, – согласилась она.
Битва вокруг пожертвований
Когда на вторую половину четверга было срочно назначено совещание, обязательное для всех сотрудников «Дня за днем», мы, конечно, все подумали про пятое анонимное пожертвование. Так оно и оказалось, но это было, к сожалению, далеко на все.
Уже по беспокойным жестам и нервному тику на лице Норберта Кунца можно было догадаться, что не все идет так, как надо, и что искусственно поддерживаемая в течение нескольких недель эйфория грозит внезапно рухнуть. К тому же на сей раз нам выставили лишь пару графинов воды из-под крана и не откупорили ни одной бутылки шампанского.
Однако первым делом нам все же была объявлена хорошая новость: семье Венгер из Гросрайнпрехтса в Нижней Австрии пришло пожертвование в размере десяти тысяч евро. В белом конверте без обратного адреса находились не только двадцать пятисотенных купюр, но и непременная вырезка из газеты «День за днем». Домовладение большой крестьянской семьи с пятью детьми было за одну ночь полностью выжжено ударом молнии – дотла, и крестьянин со своей снова беременной женой оказались «на руинах существования», буквально так гласил текст короткой заметки. Можно было наперед заключать пари, что эта заметка сподвигнет благодетеля на денежное пожертвование. Так оно и случилось.
Но после этого Кунц произнес странную речь, из которой я поначалу не понял, что к чему. Жестким и агрессивным тоном он клеймил низость местного медийного ландшафта, зависть, предательство и недоброжелательство.