передвижения по городу. Так и случилось.
Добиться, подобно Маттео Риччи, возможности постоянно пребывать в Пекине в начале XVII века было почти чудом, учитывая, что поднебесная столица была закрыта для всех иностранцев. Наконец, отец Бартоли отмечает, что страх, будучи лучшим советчиком благоразумия, научил китайцев: нет иного способа защититься от чужеземцев, кроме как не пускать их в город.
Даже в конце XVIII века Запад обладал довольно скудными сведениями о географии Китая. Карты Империи лишь в некоторой степени отражали реальность, их границы были размыты и неточны. Корея долгое время считалась островом, а Тартария представлялась своего рода «Terra incognita», простирающейся до полярных островов. Города, за исключением Пекина, для которого иезуиты составили достаточно правдоподобные карты, наносились на квадраты примерно, без каких-либо ориентиров, кроме, возможно, близости реки или горных хребтов.
Представления о городах создавались по рисункам, основанным главным образом на рассказах или воспоминаниях немногочисленных путешественников. Эти образы всегда были однотипными: один вариант для равнинных городов, другой – для морских или речных портов. Ярким примером служат первые наивные «городские портреты», опубликованные в «Отчете» голландца Йохана Нейхофа, которые позже воспроизводились в различных гравюрах французских, английских и итальянских переводов, изданных в середине XVIII века.
Таким образом, несмотря на то, что о существовании Поднебесной известно с древнейших времен, вплоть до XVIII века она оставалась для европейцев смесью сказочного и мифического. После «Книги чудес света» Марко Поло и до бурного роста публикаций в XVIII веке, среди которых выделяется ценнейшая «Общая история путешествий», напечатанная в Венеции в 1753 году, о Китае почти ничего не было слышно, что лишь усиливало его загадочность.
Поистине удивительно, что прошло более двух столетий, прежде чем Запад узнал о существовании за пределами азиатских пустынь огромной империи, воплощающей высокую цивилизацию. Однако после короткого, менее века, периода монгольской эпопеи Китай вновь погрузился во тьму, словно великая Страна чудес растворилась в небытии. В свою очередь, два столетия, прошедшие от Марко Поло до Христофора Колумба, казалось, вернули Европу в некое невинное невежество, а может быть, в умышленное забвение. Любопытство, всегда толкавшее человека выйти за пределы собственных границ и отважиться исследовать неизведанное, в эпоху Возрождения будто угасло. Хорошо, если не навсегда.
Таинственное Королевство шелка
Торговля шелком еще с древности принесла Западу славу великой империи Дальнего Востока. Сиры (жители древнего государства Серес, родины шелка, то есть китайцы), о которых упоминает Гораций[70], отправили послов к Августу[71] в I веке до н. э. Греческий историк Арриан[72] во II веке говорит о сини, или тини, из чьих областей стекались шелка, которые затем обрабатывались