вражды. Список друзей может измениться, а союзы могут быть разорваны – как это произошло с Италией в начале Великой войны, когда она отказалась сражаться вместе со своими товарищами по Тройственному союзу – Австро-Венгрией и Германией. Но когда проходит много лет, накапливаются взаимные обязательства и личные связи, и маневрировать становится сложнее. Один из неотразимых аргументов сторонников британского вмешательства в 1914 г. состоял в том, что Британия убедила Францию положиться на английскую помощь и отвернуться от союзника в такой ситуации было бы бесчестным. Тем не менее даже в 1913 г. предпринимались попытки навести мосты между двумя военными союзами. Германия и Россия время от времени обсуждали пути к разрешению своих противоречий. То же самое порой происходило между Германией и Британией, Россией и Австро-Венгрией, Германией и Францией… Тем не менее эти попытки не привели ни к чему – и не важно, что было тому причиной: сила инерции, воспоминания о былых стычках или опасения предательства.
И вот в конце концов мы имеем некоторое количество генералов, венценосцев, дипломатов и политиков, которые летом 1914 г. обладали властью сказать войне «да» или «нет»: «да» или «нет» мобилизации армий, «да» или «нет» компромиссу, «да» или «нет» исполнению тех планов, что уже были разработаны в их штабах. Знание контекста необходимо для понимания того, почему эти люди стали такими, какими стали, и повели себя так, как повели.
Мы, однако, не можем списать со счетов и их индивидуальные особенности. Канцлер Германии, Теобальд фон Бетман-Гольвег, только что потерял горячо любимую жену. Могло ли это усилить тот фатализм, с которым он рассматривал разгорающуюся войну? Российский самодержец Николай II был в принципе человеком слабым. Это определенно мешало ему сопротивляться давлению своих генералов, желавших немедленно начать мобилизацию. Франц Конрад фон Хётцендорф, начальник Генерального штаба Австро-Венгрии, хотел славы для своей страны, но также и для себя самого – ведь это позволило бы ему жениться на любимой, но разведенной женщине.
Когда война все же началась, она оказалась столь пугающей, что сразу же возник поиск ее виновников, который продолжается и до сих пор. При посредстве пропаганды и продуманной публикации официальных документов все враждующие стороны пытались доказать свою невиновность и указывали на других. Левые обвиняли капитализм, а также производителей и продавцов оружия, этих «торговцев смертью». Правые обвиняли левых или евреев – или и тех и других. Во время Парижской мирной конференции в 1919 г. победители обсуждали возможность привлечь к суду виновных в разжигании войны: германского императора, некоторых его генералов и дипломатов, – но в итоге из этого ничего не вышло. Вопрос ответственности имел существенное значение, поскольку если Германия и правда виновна, то и наложение на нее репараций было справедливым актом. Если же нет – а так,