так спокойно, так хорошо, как не было с тех пор… – Она замолчала, глубоко вздохнула. – А потом открываешь глаза – и от этого спокойствия такая дикая тоска накатывает, просто выть хочется.
– Ох, Ань… – Мария сочувственно коснулась её плеча.
Наступил момент тишины, не неловкой, а какой-то общей, объединяющей. Каждый думал о своём Посёлке, о своём ускользающем прошлом, о своих призраках.
– Смотрите, – первым нарушил молчание Игорь, указывая на небольшое строение сбоку от дороги. – Кажется, магазин. И дверь вроде не заколочена. Может, открыт?
Дмитрий кивнул, его лицо оживилось. Практические задачи отвлекали от тягостных мыслей.
– Отличная идея. Давайте зайдём. Нужно запастись водой и хоть какой-то едой перед дорогой. Кто знает, сколько нам ещё топать.
Друзья подошли к неказистому строению сбоку от дороги. Над дверью магазина жалобно звякнул старенький колокольчик – звук, такой обыденный и в то же время совершенно неуместный в окружающей мёртвой тишине. Они шагнули внутрь, в полумрак и прохладу. Воздух был спёртый, пахло пылью, мышами и чем-то сладковатым, как подгнившие фрукты. Полки вдоль стен ломились от товаров: консервы в потускневших жестяных банках, пакеты с крупами, ряды бутылок с мутной жидкостью, слипшиеся карамельки в стеклянной вазе на прилавке. Всё выглядело так, будто продавец отошёл на минутку. Вот только прилавок был пуст, кассовый аппарат – древний, ещё с кнопками – покрыт слоем пыли, и нигде не было видно ни души.
– Почему я совершенно не удивлена? – процедила Анна, оглядывая это царство тишины и залежалого товара. Её голос звучал глухо в маленьком помещении.
– Может, просто возьмём, что нужно? – нервно предложил Игорь, понизив голос. – Воды пару бутылок, печенье какое-нибудь. Деньги оставим на прилавке.
Анна решительно покачала головой.
– Нет. Так не пойдёт. Давайте подождём немного. Кто-то же должен здесь быть. Не мог же магазин сам себя товарами наполнить.
Она подошла к пыльному прилавку и демонстративно забарабанила пальцами по липкой клеёнке. Игорь неловко переминался с ноги на ногу у входа. Дмитрий изучал бутылки с самодельными напитками – этикетки выцвели и потеряли часть надписей. Мария стояла чуть поодаль, у стеллажа с консервами, но смотрела не на них, а куда-то в пространство, её пальцы теребили ремешок сумки.
Время тянулось мучительно медленно. Тишина в магазине сгущалась, становилась почти физически ощутимой. Слышно было только жужжание одинокой мухи где-то под потолком да собственное дыхание.
Вдруг Мария напряглась. Она слегка наклонила голову набок – чуткая, как всегда. Её глаза тревожно метнулись к двери, потом обратно, к друзьям. Она сделала маленький шаг назад, ближе к стеллажам.
И в этот момент колокольчик над дверью снова резко звякнул. Дверь скрипнула, и на пороге появился старик. Сгорбленный, высохший, с копной седых волос, торчащих из-под старой кепки. Он был одет в засаленную телогрейку, несмотря на жару снаружи. Лицо его было покрыто сетью глубоких морщин,