поднять мост и запереть решетку, не впуская никого, даже самого губернатора.
Во время медленного и осторожного перехода к замку сэр Джон успел возвратить себе свое обычное хладнокровие и забыть о том, что его молодой помощник выказал некоторую медлительность при исполнении его приказания. Он даже готов был смотреть как на шутку на то, что его продержали столько времени у ворот, прежде чем все мелкие дисциплинарные формальности были соблюдены и его впустили в замок.
– Ну, – сказал он, обращаясь к одному старому рыцарю, который резко порицал помощника, – я тут сам виноват. Я сейчас говорил с сэром Аймером, может быть, строже, нежели допускает его звание, и его низкий поклон был мне маленьким мщением. Но мы ему тоже отомстим, сэр Филипп, как вы думаете? Как он нас продержал у ворот?
Слова эти, слышанные несколькими пажами и оруженосцами, переходили из уст в уста, и совершенно утратили добродушный тон, с которым были сказаны. Все говорили, что сэр Джон и старик сэр Филипп собирались отомстить за оскорбление, нанесенное подчиненным рыцарем.
Так с каждым днем возрастало неудовольствие между двумя воинами, которые без малейшего основания для ссоры имели, в сущности, все возможные причины любить и уважать друг друга.
После нескольких легких размолвок с губернатором сэр Аймер счел необходимым написать дяде, графу Пембруку, что сэр Джон Уолтон, к несчастью, с некоторых пор возымел против него предубеждение и выказал ему несколько раз свое дурное расположение, так что он, Аймер, вынужден просить дядю о своем переводе куда-нибудь из замка Дуглас. Во всем этом письме сэр Аймер тщательно избегал неосторожных выражений, говоря о ревности и о строгостях сэра Джона Уолтона; но нелегко скрыть подобные чувства, и против воли молодого человека неудовольствие сквозило в некоторых местах и доказывало, что он сердился на старинного друга и товарища дяди, а также и на род службы, назначенной ему последним.
Случайные передвижения, происшедшие в английских войсках, было причиной того, что сэр Аймер получил ответ на свое письмо раньше, нежели он мог ожидать, ибо корреспонденция обыкновенно шла очень долго.
Пембрук, старый суровый воин, был очень привязан к сэру Джону Уолтону, которого отчасти сам воспитал. Ему было неприятно, что племянник, едва вышедший из юношеского возраста и гордый достижением рыцарского достоинства, так редко приобретаемого в его лета, смотрел другими глазами на губернатора. Он отвечал ему весьма холодно и выражался как человек, стоявший на высоком посту, в письме молодому родственнику, зависящему от него по службе. Жалобы племянника он находил неосновательными и напомнил Аймеру, что наука рыцарства заключалась в терпеливом и точном исполнении военной службы в низшем или высшем чине, смотря по обстоятельствам, и что, кроме того, опасный пост, каким все единодушно считали замок Дуглас, – пост чести. Он заявлял, что молодой человек должен стараться отклонить всякое подозрение в желании оставить почетную должность только потому,