давно подошёл к ней со стороны, неслышно стоял рядом. Что-то ему не нравилось, но, что? Убрал свои мысли, и сознание его стало разбегаться в разные стороны и высоко вверх. Выше, выше и ещё дальше. Но, что это, чёрная, как смоль молния рванулось в его сторону. И, даже не осознавая себя, не успев ничего понять, бросил себя навстречу и рассёк её пополам. В небе вдруг крякнуло и послышался долгий больной вой.
Метрах в двадцати от них возник какой-то человек. Необычным был у него взгляд – чёрный, словно пропасть. Волосы спадали с плеч, тёмные, словно смола. Фигура высокая и стройная, а количество лет слишком неопределённо. Правая рука болталась плетью. Лучано заслонил Олию от его взгляда. «Это не ангел, это точно, сквозь боль соображал Корач – они выжигают, а этот просто сломал мне руку. Да где, в небе! В моей вотчине! Но как, как он смог рассечь меня в воздухе? Такого не бывает». Корач вспомнил строчки первой книги рун: «…и в перевёрнутое число придёт тот, на ком всё закончится». Заметил стоящего недалеко его ангела, но он ему был не страшен. «Только, может, со старшим светлым ангелом я возился бы долго, но, этот Лучано, похоже, в защите не нуждается. Это не человек информационных или материальных миров, не ангел, тогда, с какого мира?». Оба они стояли на земле. А это означало, что схватка их предрешена исходом событий на небе. Но сейчас, вдруг, Корач в этом засомневался: «как бы не было уже наоборот». Страшно не хотелось расставаться с этим миром. Он уже практически побеждён. Осталось совсем немного. «Эти информационные существа очень слабые, аморфные, действительно, прекрасно управляются информацией – никому их не отдам, никогда». Потрогал ещё ноющее плечо, рука уже практически восстановилась. Усмехнулся про себя, и, стал невидим. Точнее, вошёл в пространство Лучано, разорвав его изнутри. Завладев им, проник в его мозг, расправил руки, словно крылья. Словно примеряя на себе новый костюм.
Пошевелил ногами, руками. «Вроде в пору обновка – удовлетворённо хмыкнул он про себя – а теперь я пойду и возьму тысячный рун. И, мне отказано не будет. Значит, даже такая книга, как руны, тоже врёт. Нет в этом мире правды» – подумал со светлой грустью. С благодарностью вспомнил свою прастошестьдесятпервую прабабушку: «Корачек, мерзавчик мой ненаглядный! Есть тысячная руна, есть. И ты возьмёшь её, но уронишь». Дальше Корач не узнал, что хотела сказать эта карга, потому что откусил ей ухо. Не понравились ему её последние слова. А она уже больше никогда ему ничего не говорила. Обиделась на внучка почему-то. «Хорошо бы её навестить, отблагодарить – подумалось вожделённо Корачу – скрутить ей шею, но чтобы не больно было. Хорошая ведь всё таки старушка, так любила меня. Надо безболезненно добрые дела вершить». Сделал несколько шагов. Почему-то перемещаться в этом теле было неудобно. «Какая-то резина непонятная – раздражался всё больше Корач – и откуда он взялся, этот Лучано, всё-то в нём не по нашему, непривычно всё». И, больше не смог сказать ни слова. Повернув голову, увидел