макияж с ярчайшей помадой в алый оттенок и это стильное платье даёт понять, что из девочки-подростка она превращается в молодую леди.
Невысокого роста, упрямая до мозга костей, своенравная и далеко не пушистая, но всё равно до безумия любимая лучшая подруга, которая, несмотря на взросление, остаётся преданной дружбе, ставя её достаточно высоко. Выше остальных людей, которые присутствуют в жизни.
Кирилл давит гнетущее чувство нерешительности, чтобы не попросить её быть осторожной с новоиспечённой симпатией, которую питает к Роме. Кажется, что этот мальчишка с густой шевелюрой и раскосой пленительной для девчонок улыбкой скользкая личность. Заставляет себя молчать, чтобы ненароком не обидеть малышку, которая садится на соседнее сиденье, обдавая его сладким запахом вишни с ванилью, и хлопает дверцей.
В глазах пляшут счастливые бесенята, когда поворачивается и, перегнувшись через подлокотник, мажет губами в сантиметре от щеки, чтобы не измазать лицо алой помадой. Кирилл дёргает уголком губ и плавно выезжает со двора.
Хотелось, чтобы малышка прикоснулась.
Ещё каких-то три-четыре месяца назад Сеня рыдала в его плечо, говоря, что действительно полюбила Никиту всей душой и сердцем, чтобы так скоро с ним прощаться. Для справки: Никита школьная любовь, внезапно появившаяся после нового года. Панова так распиналась перед Кириллом, доказывая, что нашла того самого, от которого в животе бабочки, что становилось смешно.
Знала бы она тогда, что бабочки продлятся три с половиной месяца, пока тот самый Никита не скажет, что уезжает в Москву поступать в театральную академию на режиссёра. Бабочки потухли, заменяясь слезами и ненавистью к тому, что так быстро смогла привязаться к парню.
Кирилл был рядом с ней настолько, насколько мог себе позволить. Ночевал у неё в выходные, принося фисташковое, её любимое, мороженое, чтобы допоздна смотреть очередную драму и слышать тихие всхлипы от слишком милой картины на экране. Конечно, не только Кирилл поддерживал разбитое сердце Сени, но и Даша, которая старательно вытаскивала подругу на свежий воздух и запрещала думать, что он тот самый единственный, ради которого надо было бросаться в омут с головой.
У них была странная дружба. Исключительно по доброй воле. Сами хотели сохранять общение, потому что пережили слишком много, чтобы перечеркнуть одной линией. И не стоит отрицать, что Дубровский не находил Есению привлекательной для себя. Она была маленьким смерчем, который крутился вокруг него, не решаясь накинуться с головой, чтобы засосало до смертельного исхода.
Хотя для себя решил всё давным-давно. Как бы не старался глушить в себе чувство необходимости видеть девчонку ежедневно, ежечасно, ежеминутно, поставил условие в своём мозгу. Запатентовал мысль, что Панова недоступна, в каком бы состоянии не была.
Это пришло ему на ум, когда ему было восемнадцать, а ей четырнадцать. Когда в области груди появлялась округлость, когда талия слегка сужалась, когда бёдра