промямлила я, показывая на баночку.
– А тут и справляться нечего: разотри между ладонями немного и нанеси на влажные волосы, будет как сейчас. Гарантирую! – Он улыбнулся и, как тореадор, изящным жестом снял с меня накидку.
Айрин захлопала в ладоши.
Стрижка стоила недешево – пятьсот турецких лир. Моя подруга сказала, что, как и обещала, за все заплатит, но ее карта не сработала, потом еще раз и еще… Она выругалась матом и обратилась ко мне:
– В этой стране вечно какие-то проблемы, моя американская карта работает через раз. Ты можешь заплатить? А я вечером сниму и отдам.
Я прикинула: на моей карте было примерно семнадцать тысяч, пятьсот лир по нынешнему курсу получалось около двух тысяч в рублях. Я протянула свою, и деньги списали.
Мы уже уходили, когда Макс спросил:
– Ну что, теперь следующая стадия?
– А какая следующая стадия? – повернулась я к нему.
– Как какая? Уйти в отрыв! – удивился он. – Ты в Турции – веселись! Напейся!
– Тамам! – воскликнула я, Макс засмеялся, а Айрин непонимающе взглянула на нас, и я сказала ей, что позже объясню, что это значит.
Мы прогулялись по пляжу, выпили апельсинового фреша, затем я пошла в номер, а она – «разбираться с картой».
Я смотрела на себя в зеркало в ванной и не могла поверить, что это я. Как будто вместе с остриженными волосами в урну сгребли и выбросили часть моих проблем. Красавицей я не стала, но выглядела значительно лучше. Мне захотелось показаться матери. Все же произошли кардинальные перемены во внешности. Я позвонила ей по видеосвязи. Первое, что я увидела, – это ее ухо.
– Мама, я звоню по видео, не надо прикладывать телефон к уху.
Далее изображение описало круг, и передо мной появилось вытянутое лицо матери, с этого ракурса она выглядела старой и некрасивой.
– Что случилось? – спросила она. Я видела ее ноздри и часть потолка за ее головой.
– Ты не можешь поднять телефон так, чтобы я не видела волосы у тебя в носу?
Камера взмыла вверх, и мать предстала в привычном виде.
– О господи, ты подстриглась? Сейчас? – Эта женщина впервые видела меня с короткими волосами, но отреагировала именно так.
– Что значит – сейчас? Тебе не нравится?
– Так ты стала похожа на своего отца. – Значит, не понравилось.
– И что? Я его дочь. – Я уже жалела, что позвонила.
– К сожалению, да, это точно не исправить. – Мать отвернулась. – Стричься сегодня – плохая идея.
– Почему же, мама?
– Потому что убывающая луна. Хорошо, что ты еще не покрасила волосы. – Мать все еще смотрела на что-то, что было левее нее.
– А ты, значит, стрижешься в правильные фазы луны…
– Всегда, – отрезала она.
– Так почему же твоей стрижке это никак не помогает, мама? – Я мысленно похвалила себя за этот вопрос.
– Что ты имеешь в-в-в-в… – Мать зависла и рассыпалась на пиксели.
– Мама, ты зависла? Или это аневризма