Чем не тюрьма?
3
– Ты давно здесь? – спросила меня как-то девушка со смуглой кожей и длинными доходящими до пояса волосами. Она подсела ко мне за стол, что мне показалось неестественным, неожиданным. Она не боялась, нет. Даже для этого гадкого места её волосы выглядели ухоженными и здоровыми, приятного цвета горького шоколада. Я решила, что девушка, наверняка, мулатка, но пока не стала расспрашивать её об этом. После минутной паузы, пожав плечами, я начала короткий рассказ о своих злоключениях:
– Примерно три месяца. Раньше считала дни, пока приезжали подруги и Даррелл – мой парень. Потом никого не осталось кроме мамы. Я плакала и не понимала, как оставаться сильной? А ещё как постараться забыть, что эта война проиграна, и необходимо научиться выживать.
– Меня зовут Лора, – она сжала пальцы моей руки. У Лоры горячая ладонь, а мои пальцы точно из морозильной камеры. Всегда страдала от этого и, наверное, в глазах новой знакомой я выглядела нескладной серой мышкой.
– Мария, – кисло улыбнулась я, – знаешь, здесь не приветствуются общение и даже прикосновения.
– Знаешь, мне всё равно, – махнула рукой Лора, – а ты что замёрзла?
В ответ я пожимала плечами, рассматривая первого человека в клинике, который заговорил со мной.
– Глупо, но эта рутина надоела. Мы здесь для всех отступники, и наши родственники, и бывшие друзья считают нас психами. Поэтому, и мама твоя не приходит больше, вероятнее всего ей сообщили, что у тебя снова был рецидив и ко всему прочему попытка суицида.
Я вытаращила на новую знакомую глаза и побледнела.
– Иные лгут нашим близким, а им проще отказаться от нас. Мы другие, их воздействие не в силах изменить нас. Это как люди с врождённым иммунитетом против гриппа. – Лора рассмеялась.
В стенах скорби, казалось, таким нелепым услышать смех, я улыбнулась, в ответ, понимая, что выйдя из камеры для прогулок, мы может, больше никогда не увидимся. Так захотелось сохранить эту только что появившуюся связь. И в тот момент я осознала, как мне не хватало общения и что молчать из месяца в месяц стало не просто нестерпимым, а мучительным. Я точно сойду с ума, если не выберусь отсюда. Поэтому записывала всё, что происходило со мной.
Мама ещё в первый свой визит принесла мне тетрадь и карандаши. Писать о том, что происходило вокруг, стало для меня некой отдушиной.
– Зачем они держат нас под замком, чего они бояться? – спрашивала я Лору, не понимая, откуда у неё могут быть ответы. – Что там за стенами?!
– Прогулка окончена! – Санитар, с лицом лишённым не только интеллекта, но и элементарного сострадания, открыл дверь, загоняя нас внутрь лечебницы, точно скот в стойло. В последний момент перед тем, как выйти из дворика для прогулок, я взглянула в сторону Лоры. Маленькая, доходившая мне до плеча, она казалась наполненная силой и энтузиазмом. Позже я вспоминала нашу первую встречу и благодарна, что Лора тогда помогла