чтобы отвоевать чуть больше твоей любви, – и целует меня в край волос. – Но теперь будем делать это реже.
Я улыбаюсь.
Вечеринка в разгаре. Гости разбредаются по лужайке и первому этажу дома с колоннами – это не тот дом, где я выросла, поэтому здесь я тоже гостья, – смеются, обсуждают новости и светские сплетни, пьют шампанское. Я чувствую себя чужой на этом празднике – не могу радоваться тому, что папа уезжает.
Когда темнеет и начинается фейерверк, он находит меня.
– Чего грустишь, Златенок?
Я оборачиваюсь:
– Фейерверк – пап, серьезно? – спрашиваю, смеясь. – Салют в свою честь?
– Люди любят салюты, – пожимает Роман Львович плечами, – а я могу себе позволить сделать им приятное.
– А еще какие-то пафосные выпады будут?
– Вертолет считается?
– Вертолет?! Папа, ты еще такой мальчишка, – улыбаюсь ему и сразу убираю улыбку: – Я буду очень скучать. Очень.
– Ты еще можешь поехать со мной, – подмигивает он. – Я найду для тебя место в своем самолете. И в доме.
– Папочка, я уже выросла, чтобы жить вместе с тобой.
– И то верно. Ты выросла, и у тебя тут своя жизнь. А у меня теперь будет новая жизнь там, в Сан-Франциско. И моей девочке придётся больше полагаться на себя.
– Я справлюсь, папа, – отвечаю уверенно. – У меня есть Олег, моя работа. Всё будет хорошо. Правда.
Папа усмехается и, найдя глазами в толпе Олега, смотрит на него какое-то время, пока в черном небе над нами распускаются огненные цветы и шары.
– Ты же знаешь, я не фанат твоего выбора, но я вижу, что ты счастлива с ним. И в конце концов, это для меня важнее всего. Мне гораздо спокойнее, что не остаешься тут одна.
Он обнимает меня за плечи, и мы так и стоим, обнявшись. И никто не подходит, не зовет нас, позволяя нам попрощаться друг с другом. Пока ему не приходит время улетать.
Вертолет уже гудит на поляне позади дома, его лопасти раскручиваются, поднимая в воздух сухие листья и мелкий песок с дорожек. Отец с Оксаной медленно выходят из дома, спускаются по ступенькам и идут к вертолету, оглядываясь на гостей, которые стекаются к задней веранде отовсюду, чтобы проводить их.
Олег стоит чуть позади, обхватив меня руками и прикрывая собой от могучего ветра. Мне тепло и уютно в его объятиях, а вот глаза, чувствую, начинают слезиться – от нахлынувших чувств или того же ветра, – я отвожу их от вертолета в сторону. И вдруг натыкаюсь на что-то в толпе справа, из-за чего возвращаю взгляд обратно – понять, что меня привлекло.
Шаря глазами по провожающим, выхватываю фигуру девушки – высокая, с тёмными волосами, поднятыми в прическу. Я еще не понимаю, что с ней не так, но уже замираю, сердце на мгновение ускоряет ритм. Этого не может быть…
Вероника?
Снова она?!
Повернув голову, поднимаю вопросительные глаза на мужа.
– Что? – спрашивает он, и в его глазах искреннее непонимание.
Не мог же он пригласить свою бывшую, чью фотографию все еще хранит в ящике стола, на вечер отца… Это было бы чудовищно глупо. Но если ее