улыбаюсь. Тогда со мной ещё не случилось это. Меня ещё не втаптывал никто в грязь армейским ботинками. Твою мать, я снова плачу.
Мы приехали. До пяти ещё уйма времени, чтобы найти видеопрокат, где-нибудь перекусить и передумать снимать комнату в чужом доме. Всё-таки мотель будет безопаснее, правда стоит он больше, чем в два раза дороже. И хватит мне на него денег ровно на четыре дня. В первую очередь стоит позаботиться о том, где я буду работать.
Мама и Гаррет всегда растили меня, как оранжерейный цветок. Боялись давать больше карманных, чем мне может понадобиться на школьный обед, не разрешили найти подработку на лето. Даже машину так и не купили, потому что боялись, что я не справлюсь с управлением и врежусь в столб на первом же повороте. Хотя деньги у них всегда были. Особенно у него. Мне кажется, мой двенадцатилетний брат и то получает больше свободы. Его они растят настоящим мужчиной, способным постоять за себя. А я… просто жалкое ничтожество, которое даже не знает как включать стиралку и сколько стоит ночь в мотеле. В моем воображении это было в три раза дешевле.
До пяти я успеваю подзарядить телефон, купить на всякий случай новую сим-карту и пройти собеседование в «Марио-Пицца» – какая-то местная закусочная, в которой воняет хуже, чем на китайском рынке. Однако выбирать не приходится. А также я нашла видеопрокат. Сидящий на дороге бродяга с бумажным стаканчиком сказал, что другого тут нет. Прокат правда не работают уже несколько лет, но табличка осталась.
По улице снуют туда-сюда прохожие, мамочки с пакетами и всякая шелупонь, но постепенно они редеют. На небе алеет закат, а за мной по-прежнему никто не приехал. Начинаю накручивать, что им не понравилась моя фотография. Или вовсе всё это было лишь шуткой. Шуткой, из-за которой я останусь этой ночью на улице в незнакомом городе. К глазам могли бы подступить слёзы, если бы я уже не выплакала их за сегодня.
Собираюсь уходить искать дорогущий мотель, когда меня окликают:
– Джин?
Глава 2
– Келли Стоун?
Я пялюсь на человека в окне остановившейся передо мной машины, и глаза лезут на лоб.
– Да, но я предпочитаю второе имя – Джозеф. Можно просто Джо.
На меня смотрят светло-голубые глаза молодого мужчины. Сложно сказать, сколько ему лет. Двадцать? Тридцать? Взлохмаченные густые русые волосы на месте. Немного пожелтевшие от курения, но ровные зубы – тоже. Джо похож на некогда ужасно смазливого короля выпускного, которого сильно потрепала жизнь. Отчего он приобрел усталый взгляд и впалые щеки.
– Я думала, что «Дж» означает Джоанна или Джессика.
По-прежнему стою, как вкопанная, не зная, что делать: бежать без оглядки или садиться в машину. Парень искренне улыбается мне той улыбкой, которую носят люди, знающие, что хороши собой. Они привыкли, что им всё сходит с рук, и думают, что приятной рожицы будет достаточно, чтобы расположить к себе кого угодно.
– Да, да. Не я себе выбирал девчачье имя. Даже не спасает, что тяжелого форварда «Даллас Маверикс»