почти не видно. От горя почернел в лице. И вид его такой исстрадавшийся из-за болезни дочери! В душе его стало так жалко! А он с такой болью в голосе говорит: «Знаешь, Фёдоровна, зашёл в палату к Ирише, а там человек двадцать сумасшедших. А она неподвижно лежит на кровати, как неживая, такая безразличная, заторможенная, со стеклянным взглядом, зрачки широкие. Неумытая, нечёсаная, в несвежем белье, помятая.
И такая худенькая показалась мне, маленькая, беспомощная, всеми забытая, никому не нужная… И капельница рядом стоит, лекарство идёт под кожу, синяк на всю руку… На её кровати в ногах примостилась молодая отрешённая девушка с длинными распущенными волосами, не из буйных. Смотрит в одну точку, кивает монотонно головой, напевает какую-то свою мелодию… Зрелище жуткое.
Достал еду. Эти ненормальные расхватали всё за минуту. Ирине ничего не осталось. Как мне ей помочь?! Как спасти её?! Что мне делать, не знаю. Дочка говорит: «Чем так жить, то лучше умереть». Спрашивает меня: «Почему мама не приходит?».
А что мне сказать ей, если жена от неё давно отказалась и в душе похоронила? Вера Фёдоровна, вы же женщина, вы же мать, придумайте что-нибудь, помогите спасти мою девочку. Мне не к кому больше обратиться! Нет больше сил смотреть, как дочка превращается в овощ, как медленно и верно идёт к могиле!»
И – плюх передо мной на колени: «Умоляю, Фёдоровна, помоги! Ситуация патовая! Выручай!»
Сердце моё не каменное. Вот так и была втянута в процесс осмысления болезни Ириши, её лечения и реабилитации. Василий Фёдорович своим отчаянным самопожертвованием, напористостью, реальной заботой о дочери и внуке, своей безграничной любовью к ним доказал мне, что мужчины бывают ой даже какие преданные своим детям и внукам.
Так что свою миссию в этой семье я выполнила, нужные уроки получила.
– Вы думаете, что Павел Сергеевич хочет вас уволить? – поинтересовалась Клавдия Афанасьевна.
– Нет. Просто, пришло время возвращаться домой. Это моё решение.
– А как же Егор? Как же Ирина? Как эта семья обойдётся без вас?
– Каждый должен по жизни нести свой крест сам. В церковь им идти надо. Сами наломали дров – сами должны и разобраться. В семье Ирины нужно всем её членам научиться прощать и от всего сердца простить друг друга за совершённые ошибки, чтобы дальше жить в мире, любви и согласии. Но это – внутрисемейные уроки. Моё присутствие в данный момент будет во вред.
– Вы думаете, у них получится?
– Любое прощение – труд души. Реально простить предательство очень тяжело. Но, наверное, возможно! Всё зависит только от них. Люди они не верующие. Вопросами психологии не интересуются. Думаю, что могут даже развестись. И если такое случится, то это будет самой большой глупостью, ими совершённой. Хотя всегда хочется верить в лучшее.
– Скажите, почему вы посоветовали Павлу Сергеевичу обследовать ребёнка?.
– У Егорушки до полутора лет были стрессовые ситуации, присутствовал страх, испуг. Возможно, вы владеете какими-нибудь новейшими медицинскими технологиями. Мне хотелось