Polaroid. Эхо. Доктор Кросс

инающий треснувшую линзу.

      – *Ты разбудила Эхо*, – прозвучал голос за спиной.

      Лия обернулась. На обгоревшем пне сидел ворон, но теперь его перья были белыми, как снег в кошмаре. Глаза – два крошечных зеркальца – отражали не её лицо, а комнату из детства: Марк, семилетний, прижимал к груди окровавленный камень.

      – Что за Эхо? – спросила Лия, сжимая камеры так, что металл впился в ладони.

      – *То, что остаётся, когда ломают время*, – ворон взмахнул крылом, и пространство дрогнуло.

      Пейзаж поплыл, как акварель под дождём. Лия очутилась в антикварном магазине «Eternal Moments», но теперь полки ломились не от часов, а от черепов с циферблатами вместо глаз. За прилавком стоял мужчина в чёрной полумаске – тот самый, из её сна. Его пальцы, обмотанные киноплёнкой, перебирали костяные шестерёнки.