к тому ж.
На словах все – орлы. Каждый третий – герой, каждый пятый – святой!
А начнёшь искушать понемногу и видишь: и тот не вывозит и этот не дюж».
Незнакомец нагнулся и бросил в костер горсть засушенных трав:
Пламя цвета граната, треск камфорных масел, дыхание смол.
«Этих пряных соцветий скупой, но изящный состав
Я собрал мимоходом, когда Гефсиманской окраиной шёл.
Розовеет восток. Поспешим. Мой извечный каприз –
За созвездиями вслед уходить в темноту предрассветной порой.
Этот мой затяжной одинокий ночной кругосветный круиз
Не вполне доброволен и я тягощусь этой странной, жестокой судьбой.
Тот, который рождён был лучом самой первой зари,
Что разлилась над миром лежавшем во тьме у начала времён,
Чья рука без числа зажигала далёких светил янтари,
Ныне сослан во тьму и блуждать в ней по кругу, как зверь, обречён.
Стоит только нарушить негласный запрет на дневной променад,
Как меня в тот же миг настигает один неприятный сюрприз.
Пусть изящен мой профиль, приличны манеры, изыскан наряд –
Всё напрасно, когда чей-то взгляд невзначай устремляется вниз.
Там внизу от меня по земле расстилается тень.
Чем светлее вокруг, тем отчётливей виден в ней контур рогов и хвоста.
Согласись, что с таким… мм… силуэтом, хоть женское платье надень,
Далеко не уйдёшь. Живописца подводит не кисть, а изъяны холста».
Так сказал незнакомец, а после затих, сев поближе к огню.
Красноватые блики, мерцая, коснулись протянутых рук.
Тень от праздных ладоней муаровой вязью сплелась в пятерню,
Шевелящую пальцами словно встревоженный мухой паук.
Третье искушение
«Есть ещё один способ очистить от скверны сердца.
Грубоватый, но самый надёжный из трёх, – незнакомец вздохнул. –
Прежде прочих святынь люди чтут испокон Золотого тельца,
Присягая любому, чей профиль в монаршем венце на монете сверкнул.
Там, где трон, там и сила. Воздвигни – и властвуй как царь!
Я тебе помогу – возвеличу, прославлю, несметно наполню казну.
Скажешь слово – придут и возложат тельцы на державный алтарь,
Вскинешь жезл – и из праха созиждятся стены и мир снизойдёт на страну.
Долгожданное братство всеобщей любви, красоты и добра
Станет явью, когда добродетель внесут как параграф в закон.
Всяк, оставив пороки, поспешно исправит огрехи нутра,
Каковые имел, да и те впопыхах заодно, каковых был лишён.
Соглашайся! В заботах о благе народном дожив до седин,
По себе ты оставишь в наследство престол и огромную власть.
В исторической фабуле важен добротный фундамент, блестящий зачин
И талантливый зодчий – поверх него новые камни истории класть.
Стань фундаментом миру! Меня же возьми главным зодчим и верным слугой.
По советам моим набери штат придворных, судейских,