ни к чему не привело.
К Новому году пришла потрясающая новость! За отличные результаты первой сессии к обычной стипендии мне добавили именную, от декана.
Теперь раз в месяц я мог позволить себе набрать в магазинчике у дома полный полиэтиленовый пакет продуктов: сникерс, банку тушёнки, несколько килограммов овощей, быструю лапшу, булку хлеба. И кайфовать на это неделю, а то и две!
Что делать оставшиеся две недели месяца, всё равно оставалось загадкой.
Добрая половина моих сокурсников и друзей выживали аналогичным образом. Люди помогали другу другу, держались на молодости, азарте, поисках хоть каких-то возможностей и, конечно, на ожидании лучшего.
Глава 2
И жизнь не останавливалась!
Учёба, безусловно, являлась важной частью бытия первокурсника, однако не исключала увлечений. Мои свободные часы поглощала музыка!
Я никогда не мечтал стать профессиональным музыкантом, но с детства слушал записи в самых разнообразных жанрах, а лет с четырнадцати писал песни сам. Родители в своё время закончили музыкальную школу – мать по классу фортепиано, отец по классу аккордеона. Наверняка их склонность к музыке тоже сыграла в моём увлечении какую-то роль.
Осенью прямо на квартире я записал первый альбом, пригласив к участию Майка Решетникова, студента параллельного потока моего факультета.
Познакомились мы случайно, в студенческой столовке в главном корпусе универа. Пройти мимо этого высокого и громкого чувака с бас-гитарой, которую он положил прямо на стол, среди тарелок, я не мог. Майк выглядел экстравагантным хиппарём: модное длинное чёрное каре, дорогая тёмно-синяя джинсовка, красные кеды. Играл он в местной группе, довольно крутой по тем временам.
Так что после недельного обсуждения возможных совместных проектов я был очень рад услышать, что Майк готов помочь с басовыми партиями для задуманного мною альбома!
Он приходил ко мне домой со своим кастомным басом, сделанным по специальному заказу – инструмент выделялся среди обычных гитар тёмным матовым корпусом в форме черепа. Приземлившись в кресло, Майк откидывал каре и выслушивал очередную задумку в моём исполнении:
Это снова повторится:
Мы опять сюда придём.
Мы свои узнаем лица
И растаем под дождём[2].
– Наивно, конечно! Но в целом интересно, интересно… – произносил он хриплым голосом. – Аранжировка пока ни о чём, но мелодист ты неплохой…
Мы обсуждали музыкальные идеи на тему песни и одновременно я настраивал домашнюю «звукозаписывающую студию».
Выглядело моё музыкальное хозяйство гораздо скромнее, чем можно было представить. Главным компонентом студии был пишущий магнитофон «Томь» – потёртое брутальное изделие советской промышленности, этакий коричневый кирпич, издающий звуки. При всём своём несовершенстве «Томь», на удивление, обладала одной уникальной способностью – качественно