саму реальность.
Вот она, его добыча. Дрянь, отравляющая весь лес.
Эшер поддернул перчатку без пальцев, обнажая серебряное кольцо, в котором поблескивал осколок черного кристалла – единственная вещь, оставшаяся у него с детства. Пусть это лишь малая частичка от целого камня, но она связывала Эшера с магией. Связь эта всегда давалась ему легко и естественно. Он плохо помнил детство, но был уверен, что чувствительность к магии дал ему именно черный кристалл.
Эшер поднял руку, чувствуя знакомое покалывание в пальцах, – шар рассеянного света родился на его ладони и тут же взлетел. Чем выше он поднимался, тем ярче становился его свет, и наконец Эшер смог разглядеть омерзительное логово во всех деталях: на окровавленной земле валялись полусъеденные человеческие тела. На засиженных мухами лицах свежих трупов еще можно было разглядеть выражение ужаса, другие же тела разложились окончательно, белели костями среди травы. У всех трупов было нечто общее: среди них не осталось ни одного целого. Куда ни шагни – обязательно наступишь на кость, обнаженную или скрытую обрывками одежды.
Деревья вокруг срослись между собой, вытянулись, словно темная башня, уходящая вверх. Светящийся шар завис футах в двадцати над землей, выхватив из темноты огромную тощую лапу. Лапа тут же спряталась в тенях. Значит, не только волка изменила эта магия…
– Ты или поразительно храбр, или непроходимо туп, – прогнусавил кто-то перед Эшером, прямо там, куда не доставал свет. – Охотник, значит.
Тень шевельнулась, встав на все четыре лапы. Огромный черный волк встряхнулся, слизнул с челюстей застарелую кровь. Его золотые глаза вперились в Эшера, низкий рык заклокотал в глотке.
Из-за волка выступила тощая сутулая фигурка, такая же жалкая, как и ее голос. Тощий человечек утопал в окровавленных лохмотьях, его лысина была покрыта морщинами и печеночными пятнами, но глаза смотрели ясно и молодо.
– Что, дурни из Вистла послали тебя оборотня убить? – Человечек усмехнулся, медленно двинувшись по кругу. Волк пошел в противоположную сторону.
– Это не оборотень, – прохрипел Эшер. Он уже давненько ни с кем не разговаривал, и голос слушался плохо. – Ты просто издеваешься над больным зверем.
– И он тут не единственный, рейнджер.
Сверху послышался шорох десятков ног, но внимание Эшера привлек не он, а длинный, увенчанный оленьими рогами посох, на который опирался человечек. Где-то внутри этого посоха, без сомнения, спрятан кристалл, источающий силу, которую этот несчастный с трудом пытался контролировать. Теперь Эшер не сомневался, что еще недавно тот был юношей, но еле сдерживаемая темная магия брала свое.
– А ты не из болтливых, – заметил человечек. – Я-то думал, ты сейчас праведную речь толкнешь. Сколько я такого наслушался… последние слова, последние мольбы…
Черный язык облизнул потрескавшиеся губы.
Свободной рукой Эшер нашарил грязноватый алый лоскут на поясе. Темнота была его лучшим