растение.
– «Зачем»?
– Ее много где используют. И как лекарство, и как еду. Можно засушить, а потом пить как отвар при болезнях. Можно просто пить, заливая кипятком. Но не советую – вкус не каждому понравится. Лучше ее так съесть. Не поверишь, но она вкусная. Какие с ней блюда замечательные делают. Особенно со свеклой. Или даже засолить. Тогда и попозже съесть можно будет. А главное – сорняк. Растет почти всюду. Бери – не хочу.
– «Ты много знаешь об этом».
От этого замечания Й`оль смутился: обычно он был молчаливым, но о растениях был готов разговаривать вечно.
– О растениях? Да разве это много. Растений столько – не сосчитать. А, главное, каждое особенное. Это при лихорадке поможет, а это при боли. От одного аппетит улучшится, а от другого и вовсе пропадет. Некоторые виды полезные – сил придают, а есть те, которые и убить могут. Ну разве растения не прекрасны? Жалко, только люди этим не пользуются. Для них все сорняк. Под ноги не смотрят, а если и смотрят, то не видят.
– «Расскажи еще».
– О чем?
– «Про эти…»
Гриваль снова указал на короб.
– Да, точно. Знак растений. Чтобы сказать «растение», нужно поставить руки ладонями друг к другу и двигать пальцами.
Гриваль сразу же повторил. Это уже вошло в привычку – каждый увиденный жест тут же заучивал, а затем снова складывал спустя время снова и снова, пока он не получался естественно. Повторив несколько раз, спросил:
– «Как будет растение?» – и снова указал на марь.
– Трава? Точно так же. Говорил же, людям все растения на одно лицо.
На этом Й`оль демонстративно отвернулся – он и так сказал уже слишком много.
Остальную часть пути они шли молча.
Дорога, утопающая в зелени, еще долго их вела, пока на смену лугу не пришли поля черной плодородной земли. На пахотных пластах то и дело стали встречаться крестьяне, занятые делом. Работа была в самом разгаре, поэтому на них мало кто обращал внимание – не отрываясь от мотыг, пахари рыхлили почву – приближалась пора сеять репу. И только когда они подошли поближе, один из крестьян, тянувший лошадь, запряженную в рало, остановился, снял каль, вытирая со лба пот, и проводил их любопытным взглядом, но уже через минуту снова вернулся к работе.
Скоро на пути дороги замаячила и деревушка, не отличавшаяся ничем от других деревушек Империи – группа домишек из глины с соломенными крышами. Между лачугами постоянно сновали люди, но все они были при деле – кто-то тащил бочку, другой с мотыгой плелся в сторону поля, были и те, кто, не глядя по сторонам, мастерили, сидя на порожке жилища.
По мере приближения воздух стал полниться звуками. То и дело слышался гогот гусей, прерываемый иногда кудахтаньем. Где-то в глубине деревни раздавался мерный стук, выдавший кузницу. Но громче всего были дети, обступившие их со всех сторон. Они, играючи, бегали неподалеку, не решаясь подойти. Те, что поменьше, жались за юбками