до ног и произнёс сухо:
– Хоть бы разделся сначала.
С этими словами он развернулся и ушёл в свой кабинет, даже не сказав «молодец». Максим сглотнул, ощущая, как радость немного померкла.
– Игорь, нельзя же так! – с упрёком сказала мама, покачав головой. Затем обратилась к сыну: – Не обращай внимания, иди мой руки, садись кушать. Я котлеты пожарила.
После ужина Максим поднялся к себе в комнату. Он достал с полки синюю папку, внутри которой лежали аккуратно сложенные распечатанные листы. Это был его рассказ. Его первая законченная история, которой он гордился. Он посмотрел на папку, затем перевёл взгляд на закрытую дверь кабинета отца. Сделав глубокий вдох, шагнул вперёд, но возле двери замер. «А что, если он просто проигнорирует? Или скажет, что это пустая трата времени?» Максим сжал пальцы на папке, колеблясь. В этот момент рядом оказалась мама. Она ласково коснулась его плеча.
– Не бойся, – тихо сказала она. – Ты же был так уверен в этом рассказе.
Парень посмотрел на неё, затем сжал губы, выпрямился и, собравшись с духом, постучал в дверь. Кабинет отца всегда казался Максиму особенным местом – словно другим миром, отгороженным от остальной квартиры тяжёлой дубовой дверью. Здесь витал терпкий запах табака, перемешанный с ароматом старых книг и лакированного дерева.
Вдоль стен высились массивные стеллажи, заставленные книгами – от научной фантастики до философских трудов. Между томами стояли сувениры, привезённые из бесчисленных командировок отца: фигурки африканских богов с выцветшими узорами, китайские вазы с искусно расписанными драконами, мраморные шахматы, древняя японская катана, покоящаяся в стеклянном шкафу. Весь этот хаос каким-то образом складывался в гармоничную картину, отражающую личность хозяина кабинета.
В центре комнаты стоял массивный дубовый стол, покрытый бумагами и открытыми блокнотами. За ним, в высоком кожаном кресле, сидел Игорь Никифоров – крепко сбитый, коренастый мужчина 39 лет. На переносице покоились очки в тонкой оправе, а над верхней губой были подстрижены аккуратные усы. Он сосредоточенно водил ручкой по строкам документа, держа в другой руке свою неизменную трубку. Максим сглотнул, ощущая, как во рту пересохло.
– Ты что-то хотел? – сухо произнёс отец, не поднимая глаз от бумаг.
– Да, я… хотел показать свою книгу. Можешь её прочитать?
Игорь на мгновение задержался, прежде чем отложить ручку и откинуться на спинку кресла. Он посмотрел на сына поверх очков и чуть приподнял бровь.
– Книгу? – в его голосе скользнул лёгкий сарказм. – Громко сказано.
Максим почувствовал, как у него непроизвольно напряглись плечи.
– Но хорошо, давай сюда.
Стараясь не выдать волнения, он протянул папку. Отец неспешно взял её, раскрыл и начал читать. Комнату наполнила тишина. Лишь редкое потрескивание табака в трубке и шелест переворачиваемых страниц нарушали её. Максим стоял неподалёку, не смея ни сесть, ни прервать процесс. Его сердце билось быстрее с каждой минутой. Он хотел бы уйти, чтобы не видеть