него нет врагов – ни одного. А тех, которые были, – их уже нет. Вообще. Да, он такой человек, он сам выносит приговоры и сам награждает… У него было девять врагов. За всю свою биографию, включая учёбу в школе, он встретил девять человек, которые посмели стать его врагами. Девять! (Для большей наглядности Хмурый показал пальцы обеих рук, пригибая левый мизинец, который никак не пригибался, словно бы намекая на возможное появление десятого врага.) И где они? Он их выловил всех до единого! «Граф Монте-Кристо» читала? Так это про него.
«Ты во двор выглядывала? Видишь “мерседес” цвета “платинум”? Как думаешь, чей?»
Он первый в городе купил четыре-дэ-принтер полного фабричного цикла, когда о нём все ещё только мечтали. У него пистолет «Глоб» новейшей модели с вакуум-эффектом – вон тот, который в прихожей. Агата не выказала ни малейшего интереса к вакуум-эффекту, но Хмурый сразу же начал пояснять, что этот «Глоб» заряжается специальными капсулами, которые поражают не хуже, чем нормальные пули, но, войдя в тело, как бы запечатывают наглухо и входное отверстие, и раневой канал.
«Герметично и никакой кровищи, зато наверняка», – одобрил Хмурый с большим знанием дела. Но тут Агате слегка подурнело, она глянула на часы и сказала, что лекция по огневой подготовке подошла к концу.
20
Первое, что сделал безработный Турбанов, это была генеральная уборка. Он вымыл и отчистил свою квартиру до медицинского блеска – иначе нельзя было начинать жить набело; стёр все пыльные тени и сомнительные пятнышки с таких углов и поверхностей, до которых годами не дотягивалась рука человека. Впервые за очень долгое время он чувствовал внутри себя огромную, небывалую свободу и даже удивлялся собственной вместимости, уверенно полагая, что свобода может умещаться скорее в груди, под ключицами или где-то в районе солнечного сплетения, чем на зимних пасмурных улицах и проспектах, окаймлённых транспарантами по случаю очередной Годовщины суверенной православной демократии.
Вечером Агата говорит: «Ты выглядишь как именинник», и он сообщает, что его только что уволили с работы. «Но, я думаю, это к лучшему. Почему ты так страшно смотришь? Не веришь?» – «Честно говоря, не очень». – «Почему?» – «Потому что я старая и довольно опытная женщина». – «Ты нарочно говоришь “старая”, чтобы я возражал и нападал на тебя с поцелуями». – «Да, есть такая опасность, нападай уже!»
После двух или трёх вероломных нападений они вспомнили о потерянной работе, и Агата призналась, что ей за него сильно тревожно, поэтому он обещал заняться вплотную своим трудоустройством в ближайшие дни. Но поначалу Турбанов долго не мог отыскать ту брошюру из серии «Стань полезен для страны!», а потом, когда она всё же нашлась (почему-то на обувной полке, под старыми сандалиями), там вдруг не оказалось того объявления о «престижной работе в новой медицинской отрасли».
Перелистав шесть раз от начала до конца серые, мучнистые на ощупь страницы и не увидев ничего, кроме стройных колонн востребованных уборщиков