вовнутрь страны, а затем с сохраненными войсками и с помощью климата подготовить ему, хотя бы за Москвой, новую Полтаву». Нибур запомнил эти слова.
«По плану Барклая 1810 г. началось укрепление «западных пределов» России: приводились в боевое состояние крепости на Западной Двине, Березине и Днепре – от Риги до Киева. Когда же к началу 1811 г. для России открылась возможность привлечь на свою сторону Польшу и Пруссию, к царю посыпались планы наступательной войны с Наполеоном (Л. Л. Беннигсена, П. И. Багратиона, Э. Ф. Сен-При, Александра Вюртембергского). Желание наступать преобладало в русской армии сверху донизу вплоть до самого вторжения Наполеона. Считая возможной и наступательную, и оборонительную войну Барклай-де-Толли разработал новый план, который был утвержден не позднее марта 1812 г., то есть еще до отъезда Барклая в армию. Вариант «А» этого плана («когда война с нашей стороны откроется наступательною») предписывал «отрезать, окружить и обезоружить войска неприятельские, в герцогстве Варшавском и в королевстве Прусском находящиеся», и затем идти вперед навстречу главным силам Наполеона. Вариант «Б» (оборонительный) гласил: «продлить войну по возможности» и «при отступлении нашем всегда оставлять за собою опустошенный край», вплоть до перехода в контрнаступление. Александр I, утвердив план Барклая, не стал отменять и план Фуля, очевидно, потому, что не видел между ними принципиальной разницы: ведь план Фуля тоже предусматривал как следствие Дрисской операции переход в контрнаступление. Итак, русская сторона до самого дня наполеоновского вторжения не имела единого плана, а главное, долго не могла определить направление основного удара Наполеона (отсюда – разброс армий для одновременного прикрытия трех направлений)»[18].
Здесь обязательно надо сказать, что согласно сохранившимся первоисточникам, Александр 1 ни за что не хотел стать агрессором. Ещё в письме от 31 января (12 февраля) 1811 года к Чарторыйскому император писал: «Нет сомнения, что Наполеон старается вызвать Россию на разрыв с ним в надежде, что я действительно сделаю ошибку и стану агрессором. При существующих обстоятельствах это действительно была бы ошибка, и я решил её не делать». Накануне нападения французов Россия вела уже две долгих войны: с Персией (1804–1813) и Османской империей (1806–1812). Мир с последней М. И. Кутузову удалось заключить за месяц до наполеоновского вторжения. В январе 1812 г. вспыхнул мятеж в Кахетии, инспирированный турками и французами. Русским войскам в течение всего 1812 г. пришлось вести упорную и тяжёлую борьбу с мятежниками. В Европе Россия осталась без союзников, единственный потенциальный союзник – Великобритания – был скован, не без наущения Наполеона, начавшейся в июне 1812 г. Англо-Американской войной».
Под натиском превосходящих сил противника русские войска вынуждены были отступать в глубь страны. Третий пехотный корпус отходил к городу Вильно. Авангард генерала