а слова стыдится? Злодейство дьявола это. В грехе он не допускает ему стыдиться, а всенародно дозволяет ему бесчестить себя, потому что знает, что если грешник почувствует стыд, то убежит от греха; в покаянии (напротив) заставляет его стыдиться, зная, что стыдящийся не покается. Два зла учиняет он: вовлекает в грех и удерживает от покаяния. В чем же стыд, наконец? Когда предаешься блуду, – не стыдишься, а когда принимаешь врачевство, – стыдишься? Тебе стыдно, когда освобождаешься от греха? Тогда надлежало тебе стыдиться, тогда должен был чувствовать стыд, когда грешил. Когда был грешником, – не стыдился, когда же стал праведником, – стыдишься? «Глаголи ты беззакония твоя прежде, да оправдишися» (Ис. ХЫП:26). О, милосердие Владыки! Не сказал, «чтобы не быть наказанным», но: «да оправдишися». Неужели для него не достаточно, что Ты не наказываешь его, а еще делаешь праведным? Подлинно так. Но обрати тщательное внимание на изречение. Праведником, говорит, сделаю его. Где же сделал это Бог? Когда Он спас разбойника за то лишь, что тот сказал другому: «ни ли ты боишися Бога…и мы убо в правду: достойная бо по делом наю восприемлева», Спаситель говорит ему: «днесь со Мною будеши в рай» (Лук. XXIII:40–41, 43). Не сказал: освобождаю тебя от наказания и муки, но вводит его оправданным в рай.
Видишь, как он чрез исповедание стал праведником? Многомилосерд Бог! Он Сына не пощадил, чтобы пощадить раба; предал Единородного, чтобы искупить неблагодарных рабов; кровь Сына Своего положил вместо цены. О, человеколюбие Владыки! И не повторяй мне опять: много согрешил я, – как я могу спастись? Ты не можешь, Владыка твой может, и так, что изгладит грехи. Тщательно внимай слову. Изглаждает Он так грехи, что не остается даже и следа их. На телах это невозможно: как бы много ни старался врач, сколько бы снадобий ни прикладывал к ране, – только рана скроется; и часто случается, что кто-нибудь получит удар по лицу и залечит рану, а шрам остается и безобразием лица указывает на бывшую рану. Врач старается всевозможными средствами уничтожить и шрам, но оказывается не в силах, потому что ему противится и слабость природы, и бессилие искусства, и ничтожество лекарств. Когда же Бог изглаждает грехи, то не оставляет ни шрама, не попускает остаться и следу, но вместе с здоровьем дарует и благообразие, вместе с освобождением от наказания дает и оправдание и делает согрешившего равным несогрешившему. Он уничтожает грех и обращает его ни во что, как будто его и не было; так Он истребляет его, что не остается ни шрама, ни следа, ни приметы, ни знака.
Но откуда видно это? Я должен представить и доказательство тому, о чем говорю, но не от собственных домыслов, а от Писаний дать подтверждение, чтобы свидетельство было вполне надежно. Приведу вам (в качестве доказательства) людей, покрытых ранами, целый народ, исполненный язвами, гноем, червями до того, что он весь – рана, весь – язва, и однако может так излечиться, что не останется ни шрама, ни следа, ни знака; приведу людей, которые имеют не одну рану, не две, не три, не четыре, а в ранах с ног до