спросила я.
Жека ничего не ответил.
Тогда я развернула кальку, положила котлету на ломоть хлеба и протянула ему. Он поколебался, потом осторожно взял бутерброд и еще некоторое время рассматривал его со всех сторон. Наконец решился и, широко распахнув рот, откусил сразу половину. Вторую половину ему доесть не пришлось, потому что непонятно откуда возникший Васька резко и молча ударил его по руке, так, что котлета полетела в одну сторону, а хлеб – в другую.
– Говорил тебе, отродье проклятое! Убью, если будешь подачки брать! – зашипел Васька.
Жека присел и быстро дожевывал попавшую в рот половину бутерброда.
– А тебе чего здесь надо? Чего ты к нам привязалась?! Убирайся отсюда! Пока жива, слышишь?!
– Успокойся, – тихо и ровно сказала я. – Я вовсе не хотела обидеть ни тебя, ни Жеку. И никакая это не подачка. Вот, видишь. – Я развернула кальку. – Я взяла каждому по бутерброду. Себе, тебе и Жеке. Я и раньше брала еду, когда шла гулять. Сейчас я шла к вам. И было бы странно, если бы я взяла бутерброд только для себя… Тебе теперь достанется только половина бутерброда, потому что если ты псих, то никто в этом не виноват, и Жека тоже… На, маленький, возьми!
Я разломила второй бутерброд пополам и половину протянула Жеке. Рука у меня чуть-чуть дрожала, и вообще я чувствовала себя так, как, наверное, чувствует себя дрессировщик, когда входит в клетку со львами. Жека испуганно глянул на Ваську. Я сделала вид, что вовсе не гляжу на него, но все-таки краем глаза отмечала, что он делает. Закричит или не закричит?
– Нужны мне твои бутерброды, – пробурчал Васька и сел на перевернутый ящик.
Я облегченно вздохнула.
Жека осторожно протянул руку и, не спуская глаз с Васьки, принялся жевать бутерброд. Дожевав, он оглянулся по сторонам и, найдя взглядом недоеденную котлету, сказал:
– Вась! Чего ей пропадать? Давай Тарасу отдадим, а?
– А и где он, Тарас твой? – проворчал Васька.
– Тут где-то. Я его чую, – уверенно сказал Жека и позвал, зачем-то хлопая при этом в ладоши. – Та-рас! Та-рас!
– Ага! Пришел! – сказал Васька и поднял с земли злополучную котлету.
Я взглянула на то место, которое еще за секунду до этого было пустым, и вздрогнула – опустив морду к земле, там стояла огромная всклокоченная дворняга. В ее густой шерсти застряло множество репьев, а белые подпалины казались серыми от грязи. С огромных клыков и багрового языка капала слюна. На нас дворняга, казалось, не обращала никакого внимания. Жека взял у Васьки котлету и бесстрашно направился к собаке.
– Вась! – вскрикнула я. – А она его не…
– Заткнись! – резко оборвал меня Васька.
Жека подошел к дворняге вплотную, выдернул из ее шерсти пару репьев и буквально вложил котлету ей в пасть. Пасть клацнула, и по горлу пса прокатился почти незаметный комок.
– Тарас хороший! – серьезно сказал Жека.
Так и не глянув в нашу сторону, не вильнув хвостом, пес отвернулся и неторопливо потрусил прочь.
– Серьезный! – с уважением сказал