те же «Архипы» и стоящие близко к ним подручные.
Новая книга названа по помещённому в ней рассказу «Вот и управились к празднику», в основу которого легли всё те же мои собственные наблюдения за окружающей жизнью, касающиеся прежде всего моих близких. Рассказ, конечно, нельзя назвать документальным в том смысле, что он фотографически отражает реальный факт, имевший место в семье моих родителей. Описанные в нём события характерны для многих семей, потому что в обнищавшей стране и зарплату выдавать водкой стало не зазорным, что происходило по всей России, и, что, безусловно, явилось позором для её правителей, ибо о какой же нравственности в обществе может идти речь, если с учителем рассчитываются таким вот образом. Но жизнь продолжалась, следовательно, и должны были в ней быть праздники. Об одном из таких, а вернее, о самом ожидании праздника, подготовке к нему и повествуется в рассказе.
Сама собой напрашивается мысль: русский человек так устроен, что даже при любой убогости жития умудряется не плакаться на свою жизнь, никогда и ни на что не жалуется, а живет тем, что есть, и внешне как бы остаётся довольным. И недаром, видно, сказано в пословице: что для русского хорошо, то для немца смерть. На этой вот удивительной способности жить, вопреки всему, отмечая какие-то праздники, и паразитируют те, от кого обустройство этой жизни зависит – имеется в виду вся, снизу доверху, вертикаль власти.
Это поколение безответных и мужественных людей, подлинно государственников – всегдашний укор такой власти, потому что так искренне и так беззаветно любить свою Родину, так служить ей и так болеть её болезнями могло, наверное, только поколение, к которому принадлежали главные герои рассказа Василий Петрович и Нина Васильевна. Поколение, снёсшее на своих плечах все тяготы довоенных, военных и послевоенных лет и сберёгшее до глубокой старости в душах своих, сердцах чистоту и незамутнённость помыслов, честность поступков и высокую веру в конечную победу добра над злом.
В книге помещены и другие рассказы, но более всего я склонен к написанию очерков, в которых, как мне кажется, и язык выразительнее, точнее, и множество наблюдений, и динамика повествования ярче выражена. Без моих путешествий по родному краю, которые сохранили первозданность суровой, но богатой красками сибирской природы, не было бы и моей литературной работы. Ничего не было бы, если бы я не встречался с самыми разными людьми, не напитывался бы от них умения выживать в условиях этой природы, не учился бы способности «жить, чувствовать, любить» эту землю такой, какая она есть.
Третья книга – «Журавли над полем» написана под впечатлением происходящих не в лучшую сторону перемен на Тулунской государственной ордена Трудового Красного Знамени селекционной станции. Причины перемен я вижу не столько в поменявшейся политике к селекционной науке и вообще к отечественной науке со стороны государства, региональной и местной власти, сколько в уходе из неё гигантов – тех, кто