В жизни, в искусстве все его ищут. А его – нет. Реформы, прожекты и революции, философии, этика ищут счастье. Люди живут для счастья, не для труда и войн.
А его таки нет.
– Играет, Старик-то…
К кроновской «двойке» брёл с сигаретою едва видный в тени от лип, заслонявших фонарь, сосед, приземистый, крепкий, стриженый, лет за сорок, Сашин отец, полковник из МВД, начальник ОБЭПа округа. Он свернул к своему «Cherokee» полюбоваться, втуне сравнить его «двойкой» Кронова; а потом засмеялся и произнёс: – Кому он оставит эти хоромы-то, наш питейный барон? Отжал этаж, а своим габаритом только для гроба… Что, отдыхаешь? Дашка не дома? Сашка пропал с утра.
– Я свою утром видел, – Кронов ответил. – В школе. Там был и Саша. Оба пошли куда-то… Дети есть дети.
– Дети-то дети, а понесёт в подоле, ты не ходи ко мне. Как ведь: сучка не всхочет – фалик не вскочит, – вёл сосед пошлое, да и малоприятное. Он, не местный, жил здесь, в старинном статусном центре, так как «взлетел в верха» в силу свойств своих, адекватных напору и агрессивности.
– Ярлыки раздал? Даша с Сашей друзья, не больше,– хмурился Кронов.
– Я не с того, – прервал сосед, – что твоя дочь хуже. Просто итог иной. Сашка – кто? Он хромец больной. Сашке нужно учиться, образование. Он и так лентяй, хоть в отличниках. А ещё… Без обид прими… – И сосед замялся. – Тут наблюдательность ментовскáя: Даша, я видел, вышла из „бэхи“. Есть у тебя кто с „бэхой“? Тут вообще блуд в центре. Шваль и ворьё – все в центр бегом… – указал он на типов, что отирались возле пруда. – Спроси их – с Кавказа либо с Бердичева. Им зачем сюда? А затем, что отсель до баров, всяких танцулек, клубов, притонов пару шагов шагнуть. Грабануть также можно не продавщицу, а бизнес-леди с тысячей баксов в сумке от Prada; много богатых.
– Да. Меня тоже, – Кронов изрёк, – ограбили. В сотне метров отсюда, на Спиридоновке.
– Ты запомнил что?
– Номер джипа.
– Джип-то крутой, наверно? – хмыкнул сосед. – Забудь тогда, здоровее останешься… – Он кивнул на дом. – Вот меня взять – я думал в центре жить, сам я с Монино; человек помог в девяностом; но позвонил на днях: брат, съежжай давай, предлагают риэлторы кучу баксов, ты и съезжай давай, говорит; центр рвёт в куски олигархщина; сверху требуют, говорит, чтоб этому… – бормотнул он фамилию и опять кивнул на их дом, – дать площадь… Гада, – он сплюнул, – к стенке бы. Но нельзя с его баксами… Гэть!! – прикрикнул он на пьянчугу, гадящего в кустах. – Я съеду – сразу тебя попрут оглоёбы. Что им курьеры? – И, отшвырнув окурок, чин почесал в затылке. – Съеду, короче… Да и погано тут. Экология на нуле, пыль хренова, толкотня, тусовки. Ты Дашу тоже… Девка – красотка. Что соблазняться? Клюнет на роскошь, будет таскаться – я без обид – по „бэхам“. Ты тут нормального не отыщешь, эти все съехали добровольно; тут сплошь уроды из богатеев и бандюганов… Шины чинил? Сигнальчик. То ещё будет… Я вот уеду – вытурят. Лучше нам на окраинах… Вообще бардак! Люди молятся на кругах, – на этих, что появились… Храм для Кибелы