уже занял полподушки, и выложила все: фото с морем, мамин шепот, Шамановы «обломки чужих берегов». Маша слушала, жуя пиццу, и вдруг выдала:
– Слушай, а если это не глюк? Вдруг ты реально была там? Мама твоя что-то мутит, я же ее знаю – она как шпион, когда врет.
– Шпион? – я фыркнула, но сердце екнуло. – Маш, она чуть не задохнулась, когда я про голос упомянула. Какой-то мужской, не папин.
– Ого, – Маша подлила вина. – А если это… ну, не знаю, любовник? Или родственник? Ты же папу почти не помнишь.
Я поперхнулась. Любовник? Серьезно? Но ее слова задели что-то в груди, как будто я наступила на старую рану. Я отмахнулась:
– Маш, ты пересмотрела сериалов. Это глюк, просто мозг шалит.
– Ага, – она прищурилась, – а Шаман твой? Он же не просто так про «реку» заливал. Сходи к нему, он явно что-то знает.
Я закатила глаза, но Маша была права – Шаман с его бусинами и мантрами не похож на обычного соседа. Мы допили вино, Бублик украл кусок пиццы, а я думала о мамином «не лезь». Вернувшись домой, я застала Ваську, который драл мой старый плед, как будто искал клад. «Ты что, тоже детектив?» – буркнула я, но настроение было паршивое. Мамин голос, Шамановы намеки, Машина болтовня – все смешалось, как коктейль из плохих идей.
Я решила позвонить маме еще раз. Третий раз за три дня – рекорд. Она ответила, но голос был, как будто она ждала плохих новостей.
– Мам, – я старалась звучать ровно, – хватит темнить. Фото с морем, голос на пирсе, «соседка» – что ты скрываешь? Это про папу? Или что?
– Катя, – она заговорила быстро, почти панически, – я же просила, не лезь! Это не твое дело. Ты была маленькая, ничего не помнишь, и слава богу.
– Не помню что? – я сорвалась. – Мам, я слышу голос! Мужской! Кто это был?
Она замолчала. Потом, почти шепотом:
– Катя, пожалуйста. Есть вещи, которые лучше не трогать. Ради тебя же.
Она сбросила звонок, а я осталась с Васькой, который смотрел, как будто знал, где копать. Мамин шепот был как нож – она не просто скрывала, она боялась. Я плюхнулась на диван, и вдруг – вспышка. Пирс, я бегу, смеюсь, а голос кричит: «Катя, держись за руку!» Я вижу руку – мужскую, с тонким шрамом на запястье. Не папа. Не Шаман. Кто?
Я посмотрела на Ваську, который ткнулся носом в мой локоть, и подумала: если мама боится, а Шаман знает больше, чем говорит, то этот глюк – не случайность. Я схватила телефон и написала Шаману: «Твой чай еще в силе? Надо поговорить». Ответ пришел через минуту: «Дверь открыта. Книга ждет». Книга? Какая еще книга? Я почувствовала, как по спине пробежал холодок, но отступать было поздно. Если этот пирс – ключ, я найду его, даже если он утащит меня на дно.
Глава 4. Шаман, книга и правда, которая бьет под дых
Вечер в Екатеринбурге был сырым, как недосушенное белье. Я шагала к Шаману, сжимая телефон, где его «Дверь открыта» светился, как маяк. Васька провожал меня взглядом с подоконника, будто знал, что я лезу в неприятности. «Не смотри так, – буркнула я, – если что, ты мой адвокат». Он зевнул, как будто говоря: «Катя, ты