шли ему навстречу, потому что тоже знали, что в Королевскую Академию просто так не попадают, и неизвестно, кем может стать мальчик по её окончании… и как будет хорошо, если потом он вспомнит о них. Йохан тренировал себя на выносливость, много бегал и плавал в озере, читал книги, которые ему достались от отца. Он часто вспоминал его.Отец был старшим стражем Западных врат, возглавлял большой отряд и пал смертью храбрых во времена Адского Пламени – он был одним из тех, кто защищал земли Эфирона, и стал тем, кому это удалось. Жаль, что ценой собственной жизни. Йохан тогда был ещё совсем мал.
Про клинок он думал почти каждый день – забыть о нём было невозможно. Тот прилив сил, который Йохан испытал, когда взял его в руку, не давал ему покоя. Парень догадывался, что этот предмет обладает сверхъестественной силой, но из каких земель он родом и что обозначают символы и надпись на нём, ещё предстояло выяснить. Из-за этой тайны, которая лежала на клинке, Йохан боялся использовать его. Кем он был заколдован? Какая сила скрыта в нём? Кому принадлежит эта сила? Свету? Или тьме?
Хотя Йохан был тогда ещё мал, он помнил слова мамы: «Прежде, чем взять заколдованный предмет, нужно понять, каким целям он служит». Мама непременно бы помогла ему выяснить предназначение клинка, но её нет, Адское Пламя поглотило и её.
Обсудить этот вопрос с бабушкой Йохан был пока не готов, и клинок хранился в секретном месте, а именно в сарае возле дома, под одной из досок пола.
А пока всё шло своим чередом, близилась дата зачисления Йохана в Королевскую Академию. Эта мысль пугала его, ведь скоро многое изменится в его жизни, но про свои страхи он никому не говорил. Наверное, Йохан мог бы рассказать об этом лучшему другу, но как-то не обзавёлся им.
Марти так и не навестил его с тех пор, как они виделись, а где искать случайного приятеля, Йохан не знал – Эфирон был большой, даже чересчур. Но Йохан не раз ловил себя на мысли, что был бы рад повидаться с Марти снова, и чувствовал, что это ещё случится.
ГЛАВА 11. Сборы
Над крышами Элисора стремительно пролетел ястреб; макушки домов так и мелькали под его крыльями. Впереди, на горизонте, мелькнул голубь, он преспокойно наслаждался утренним солнцем и чистил перья, сидя на коньке крыши. Ястреб, недолго думая, решил прикончить его просто ради утренней разминки. Есть он не хотел: это не добыча, это жертва. Ястреб мгновенно взмыл вверх и камнем устремился вниз. Он набрал умопомрачительную скорость, а голубь всё продолжал копошиться в своих перьях и совсем не подозревал о скорой кончине. На подлёте ястреб выпустил острые когти и приготовился вонзить их в жертву, как вдруг солнечный блик на мгновение ослепил его, и этого было достаточно, чтобы пролететь мимо. На этот раз не набирая высоты, ястреб устремился в лобовую атаку. И наконец голубь увидел хищника! Его глаза расширились от страха, так бы и закончилось для него это прекрасное утро, если бы не инстинкт самосохранения, который включился в самый нужный момент. Глаза голубя налились кровью, грудь вздулась от учащённого дыхания, правое крыло потяжелело