Старый султан прекрасно знал об играх, ведущихся за его спиной, но изменить что-либо был уже не в силах…
Аль-Адиль помолчал, справляясь с собой, и продолжил спокойнее:
– Немного погодя они захотят переговоров, я знаю, у них не хватит сил идти на Александрию. В их рядах нет мира, между баронами разлад. А Нил скоро разольется… Пусть же половодье сметет их, не почитающих Аллаха! Но то, что они взяли, обратно не вернуть.
Салеха было не провести – под маской хитрого и сильного правителя он видел усталого, скрывающего душевную боль человека. Год за годом Аль-Адиль все больше выпускал власть из своих рук, стараясь отстоять хотя бы видимость былого могущества.
Султан поднялся и, выпрямив спину, подошел к вновь упавшему ниц Салеху. Сандалии из мягкой кожи теленка почти касались лба бывшего военачальника.
– Ты возьмешь из казны денег. Много, сколько тебе надо. Сядешь на корабль и доберешься к ромеям, а оттуда вернешься к крепости. Ты будешь сражаться, но не на стороне Египта. Ты станешь одним из них. – А когда Салех, не поняв, вопросительно поднял глаза, пояснил: – Ты будешь рыцарем. Крестоносцем.
Султан Аль-Адиль, не обращая внимание на застывшего в удивлении Салеха, продолжил:
– Крепость разграблена, и это не изменить, а сокровища не вернуть. Ты выяснишь их путь, последуешь за ними к латинам. И помни – я посылаю тебя лишь за одной вещью. Если ты вернешь ее и передашь моему сыну, то знай – ты прощен. Помнишь кольцо, которое передали мне египетские жрецы? С двумя соединившимися золотыми змеями? По преданию, его может носить только женщина из рода фараона. Любая другая умрет, как только наденет его.
– Конечно, жрецы расстались с кольцом не по своей воле – они ничем не любят делиться, ни знаниями, ни реликвиями. Но у меня в то время хватало сил, чтобы убедить их побороть свою жадность. – Аль-Адиль неровно вздохнул, опять непроизвольно погладив левую сторону груди. – После моей смерти мой сын Аль-Камиль, чтобы укрепить свою власть в Египте, должен жениться на царице, египтянке древнего царского рода. Отдав ему кольцо, – тут голос правителя стал почти не слышен, – ты напомнишь, как я, несмотря ни на что, всегда любил его.
Салех, привыкший повиноваться без лишних слов, на этот раз не удержал возглас:
– Владыка, как я сделаю это?!
– Разве ты не был у них в плену, Салех? Тебе известны их обычаи и язык, среди крестоносцев ты станешь своим и даже опередишь многих. Сделай то, что я приказываю. А если ты не выполнишь мое приказание, – голос Аль-Адиля наполнился гневом, – лучше не появляйся в моих землях, я прокляну тебя!
Салех опустил глаза. После нескольких лет рабства в итальянском монастыре он умел понимать латинскую речь и даже говорил. Он никогда не простит тех унижений и побоев, которым подвергался в плену. Одной ненастной ночью, убив двух монахов и переодевшись в монашеский клобук, он сумел сбежать. Салех пробирался по лесам, обходя большие города, как загнанный