который во многом объясняет программный эклектизм гонконгского кино. «Западное кино зажато между двумя полюсами – реалистическим и фантастическим, – говорил он. – Но в китайской культуре нет этого противопоставления. Мы можем показывать реальное событие как фантастическое и наоборот». Соединение стремительной вестернизации гонконгского кино с китайской культурной спецификой, очевидно, и породило его уникальный стиль.
Хореографически выстроенный экшен в фильме «Пойдем выпьем со мной» (1966)
Летающие герои в фильме «Печать дзен» (1972)
Кинг Ху развил и усовершенствовал свои идеи в последующих картинах, снимавшихся в Гонконге, на Тайване и в Южной Корее – «Таверна Дракона» (1967), «Печать дзен» (1972), получившая специальный приз Каннского кинофестиваля с формулировкой «за техническое совершенство», «Доблестный» (1975), «Дожди в горах» (1979). Одновременно с этим другой классик жанра Чан Чэ своими картинами «Убийца» (1967), «Однорукий меченосец» (1967), «Золотая ласточка» (1968) привносит в уся чуждую Кингу Ху маскулинность. Фильмы Чана Чэ пользовались большим успехом в 70-е годы, однако исповедуемая им идея «янган» – мужского братства – не стала мейнстримом для уся. А вот образы женщин-воинов, введенные Кингом Ху, являются почти непременным достоянием этого жанра, что придает ему несколько феминистический характер.
Со времен Кинга Ху и по сей день реализм в постановке боевых сцен не считается достоинством фильмов уся. Напротив, максимально ценится постановка боев как изобретательных, поражающих воображение балетов. В Гонконге возникает уникальная профессия «экшен-хореограф»: кинематографист, придумывающий и воплощающий на экране эти танцевальные боевые сцены, подобно шоустопперам из голливудского мюзикла.
Так, вошедшие сегодня в арсенал Голливуда полеты персонажей по воздуху и пробежки по стенам, были изобретены именно в павильонах Shaw Brothers, однако воплощались они на экране не с помощью спецэффектов, а посредством съемки и монтажа. Полет снимался несколькими камерами с разных ракурсов или одной, но с многими дублями. За две-три секунды действия перед зрителями мелькало несколько монтажных склеек. Прыжок, план снизу, план сбоку, удар на крупном плане, приземление. Ошеломленный зритель не успевал осознать, что в этом полете герой умудрялся нарушить едва ли не все законы физики. Гонконгские кинематографисты 60–70-х годов реанимировали также многие приемы немого кино, в частности рапид и реверс, экспериментировали с разными техниками освещения, использовали сложные тревеллинги кинокамеры и зум для создания оптических иллюзий. Их изобретательность заставила влиятельного современного теоретика кино Дэвида Бордуэлла заявить: «Я утверждаю, что фильм о боевых искусствах был важнейшим коллективным вкладом Гонконга в эстетику кино, таким же значительным, как советская монтажная теория, движение немецкого экспрессионизма и другие стилистические школы»[8].
В