заскочить сегодня, – пожала плечами Мэри, – Или ты мне не рада?
– Рада, но когда мы виделись в последний раз?
– Каюсь, не могла выбраться из мастерской. Представляешь…
Элис молча наблюдала, как подруга: Помыла посуду, прибралась, нашла нетронутые антидепрессанты.
– Ты хотя бы врачу звонила?– Мэри трясла упаковкой.
– Нет.
– Почему?
– Не хочу.
Мэри села на пол и заплакала. Элис почувствовала стыд.
23:55. Кровать.
За стеной никто не смеялся. Элис взяла телефон: «Со мной всё будет хорошо» – отправила Мэри. «Я не приду» – написала Кэрол. Не отправила.
Суббота. 13:05
Элис прижала к груди коробку из супермаркета. Торт "Нежный ваниль", купленный в среду вечером, чтобы заглушить очередную ночь бессонницы. Не именинный. Не праздничный. Просто круглый бисквит с белым кремом, который теперь слегка пожелтел по краям.
– Хоть не рассыпался по дороге, – пробормотала она, толкая дверь дома Ирен.
В гостинной за столом столом, сидели: Кэрол её взгляд-скальпель не отрывался от коробки. Ирен в платье с вышитыми розами. Мэри, которая уже тянулась помочь, но замерла, увидев логотип супермаркета. Две подруги тёти, они перешептывались бокалами вина в руках.
– Я не… с днём рождения, – Элис поставила коробку на стол. Оправдываться было глупо.
Кэрол вздернула крышку. Под ней – простой кремовый торт без надписей, с единственным украшением – криво воткнутой вишенкой.
– Это шутка? – Кэрол ткнула в чек, прилипший к коробке: "Среда, 17.10 – $9.99".
– Я люблю ваниль, – неожиданно сказала Ирен, отрезая кусок. Крем смялся под ножом, обнажая сухой бисквит.
– Пахнет холодильником, – фыркнула одна из подруг.
Мэри перебила, откусывая огромный кусок:
– Зато без этой приторной мастики!
14:40
На кухне Элис скребла остатки крема с тарелок.
Ирен поставила перед ней кусочек:
– В мои годы важнее, чтобы люди приходили, а не торты.
Она съела вишенку и сморщилась от кислоты.
– Напоминает мое детство.
Элис не ответила. Но перестала ковырять засохший крем ногтем.
21:30
Элис шла домой с Мэри, подруга захотела остаться на ночь. Элис несла остатки торта, а Мэри подарок Ирен – не распакованную бутылку ликёра в форме сердца.
– Твоя тётя до сих пор хранит мою первую открытку, – прошептала она. – Помнишь, в десять лет я написала «С дрызднением»?
Элис вспомнила. Лето 2009. Мэри в её платье, с её бантом, но с собственной ухмылкой. Они прятались на кухне, пока Кэрол пыталась незаметно исправить надпись.
22:00. Квартира Элис.
Мэри захватила пространство: сняла туфли, поставила ровно, в отличие от валяющихся ботинок Элис. Развернула подарок Ирен, налила ликёр в чашки для кофе. Нашла альбом под кроватью с надписью 2006–2011. Их было трое на каждом фото – Кэрол, Элис, Мэри
– Твоя мать вырезала себя с наших школьных фото, – Мэри ткнула в пустые углы снимков. – Но меня оставила. Странная жалость.
22:15.
Телефон замигал: