(следовательно, так называемые «уголовники», или заключенные с бытовыми статьями, не могли сколько-нибудь существенно влиять на заключенных, осужденных по статье 58, значит, весь режим ГУЛАГа в целом и конкретно по лагерям Колымы направлен был исключительно против осужденных по политическим мотивам). Лагерь заполнился, по официальной терминологии, «контрреволюционным элементом», лицами «среднего и пожилого возраста, мало приспособленными к физическому труду, склонными к саботажу, а порой к скрытому и явному вредительству».
Золото государству, конечно, было необходимо, но при его добыче главное внимание уделялось тогда уничтожению людей, а не экономической целесообразности. Уничтожение заключенных было запрограммировано и общей политикой сталинизма, и чудовищными условиями лагерного содержания, и невыносимыми условиями труда.
Однако, как отмечается всеми исследователями, эти данные нельзя считать исчерпывающими. Вопрос нуждается в дальнейшем изучении. Необходим тщательный анализ документов НКВД СССР, хранящихся в ЦГАОР СССР, а также документов ведомственных архивов КГБ и МВД СССР.
Кажется, прищурилась палатка своими тремя оконцами, тускло отражающими свет огня от горящих поленьев, пробивающийся из щелей, что между дверцами и рваными краями приспособленных под печи больших бочек, и замерла надолго среди безмолвия колымского, где чахлые сосенки, кедровый стланик, сопки и вечная мерзлота множества речек, ручьев и болот, промерзающих в зимние лютые холода до самого низа, самых глубинных донных впадин.
Толстенная брезентуха палатки снаружи до оконцев присыпана снегом, к входу ведет снеговая же траншея – ровно такой ширины, чтобы внутрь этого временного, но ставшего постоянным для прибывающего народа жилища, не попадал лишний холод, который заключенные ненавидят так же сильно, как и тех, по вине которых они здесь – на краю земли, где обычные людские законы давно приказали долго жить, а законы нелюдей живут и здравствуют. Мало того, почитаются и блюдятся народонаселением, свезенным сюда со всех концов и просторов необъятной Родины.
В палатке – две печки, тогда как в бараках по одной, что и понятно: одной бы не накопить потребное количество тепловой энергии, а энергия тел людских в сей лютой холодине ничтожно мала, чтобы еще и отдавать во вне. Потому тепло здесь на вес золота и работа истопников, обязанности которых исполняются по очереди, предельно добросовестная, иначе – смерть. Смерть от холода или от удара ножа какого-нибудь обозленного «зэка». И все о том знают, все следят и за собой, и за теми, кто сегодня в роли этого самого истопника – так здесь повелось, так ведется от сотворения страны под названием Колыма.
В палатке – нары в два яруса. Второй ярус привилегированный, так как чем выше, тем теплее. На нижнем в иные ночи можно просто замерзнуть намертво, то есть лечь и больше не проснуться никогда.
Засаленные многими телами матрацы набиты чем ни попадя: древесной стружкой, тряпьем. Каждый заключенный