чтобы подготовиться, иначе слишком страшно.
Раньше Ню любила играть в одну игру. Выбирала понравившихся ей людей и шла за ними. Следила, в какой магазин они зайдут, что купят, о чём станут говорить. Шла поодаль, выбирая окружные пути, чтобы «объект» не замечал её слежки. Больше всего ей запомнились мать с дочкой и высокий старичок с пышными усами. Мать и дочь обе были круглые и румяные словно булочки. От них даже пахло как от выпечки ванилью и корицей с тонкой ноткой карамели. Они всегда смеялись, обнимали друг друга толстыми белыми руками. Мать целовала дочь в макушку, а та в ответ хихикала, прижимаясь к пышной груди матери.
Жили они в частном доме со светло-зелёными стенами и кружевными наличниками под старину. В саду цвели гортензии, а из окон доносились звуки пианино. Как можно издавать такие прекрасные звуки такими толстыми пальцами для Ню осталось загадкой.
Старичок тоже жил в собственном доме. Не таком красивом и музыка из него не лилась. Каждую субботу он длинным окружным путём отправлялся в кондитерскую. Обходил почти весь город, а в конце заходил в магазин, где выбирал шесть пирожных и уже коротким путём возвращался домой, где ему навстречу выбегали шестеро ребятишек. Каждому доставалось по пирожному.
Ню ходила за старичком всё лето, а в конце августа кое-что произошло. Ню «нарвалась». Лет до десяти она часто «нарывалась». Так называла мать неприятности, в которые попадала дочь из-за своего острого языка. В тот день Ню сцепилась с мальчишками, гонявшими в грязной луже бумажные кораблики.
– Чего брызгаетесь? – закричала она. Ей до смерти захотелось научиться делать точно такие же кораблики, а выразиться мягче она не умела.
Нечего и говорить, что её не поняли и целиком окунули в злосчастную лужу. Ню сидела на скамейке и ревела, когда заметила знакомую фигуру. Старичок продолжал свой ежедневный обход. Девочка отправилась следом. К её удивлению он купил в кондитерской не шесть, а семь пирожных, и выйдя на улицу, предложил одно из них Ню. Она протянула руку и тут же заметила в стеклянной витрине отражение нечёсаной девочки в спущенных колготках и с грязными разводами на лице. Точь в точь маленькая попрошайка в одном из фильмов. Он и принял её за нищенку, никогда не пробовавшую сладкого. Ню стало стыдно и она убежала.
В следующий раз она увидела дом старика накануне нового года. Было тихо и красиво как в сказке. Снег заметал дорожку из еловых лап, ведущих к входной двери.
«Кто-то умер», – поняла Ню. Она знала, что такими ветками указывают путь покинувшей тело душе.
В толпе шептали: «Учителя хоронят. Видишь, сколько молодёжи. Хороший человек был. Теперь таких нету».
Ню охватило чувство тоски и обречённости.
– Чего ноешь? Помер кто? – поинтересовалась дома мать.
– Умер. Учитель, – Ню сидела в прихожей не в силах раздеться.
– Твой?
– Мой, – зачем-то соврала девочка. – По рисованию.
– Понятно.
Мать