седой головой.
3
Я глухо промолвил: «Наполним же чаши…
Пусть сердце забьется опять…
Не мы, так другие, так правнуки наши
зарю будут с песней встречать…
Пускай же охватит нас тьмы бесконечность —
сжимается сердце твое?
Не бойся: засветит суровая Вечность
полярное пламя свое!..»
Знакомую песню вдали затянули.
Снежинки мелькали кругом.
Друг другу в глаза мы с улыбкой взглянули…
Наполнили чашу вином.
Июль 1901
Серебряный Колодезь
Тоска
Вот на струны больные, скользнувши, упала слеза.
Душу грусть oбyялa.
Все в тоске отзвучало.
И темны небеса.
О Всевышний, мне грезы, мне сладость забвенья подай.
Безнадежны моленья.
Похоронное пенье
наполняет наш край.
Кто-то Грустный мне шепчет, чуть слышно вздыхая «Покой»…
Свищет ветер, рыдая…
И пою, умирая,
от тоски сам не свой…
1903
Один
Посвящается Сергею Львовичу Кобылинскому
Окна запотели.
На дворе луна.
И стоишь без цели
у окна.
Ветер Никнет, споря,
ряд седых берез.
Много было горя…
Много слез…
И встает невольно
скучный ряд годин.
Сердцу больно, больно…
Я один.
Декабрь 1900
Москва
Осень
Пролетела весна.
Лес багрянцем шумит.
Огневая луна
из тумана глядит.
Или вспомнила вновь
ты весенние дни,
молодую любовь,
заревые огни?
Пролетела весна —
вечно горький обман…
Побледнела луна.
Серебрится туман.
Отвернулась… Глядишь
с бесконечной тоской,
как над быстрой рекой
покачнулся камыш.
1901
Москва
Грезы
Кто ходит, кто бродит за прудом в тени?..
Седые туманы вздыхают.
Цветы, вспоминая минувшие дни,
холодные слезы роняют.
О сердце больное, забудься, усни…
Над прудом туманы вздыхают.
Кто ходит, кто бродит на той стороне
за тихой, зеркальной равниной?..
Кто плачет так горько при бледной луне,
кто руки ломает с кручиной?
Нет, нет… Ветерок пробежал в полусне…
Нет… Стелится пар над трясиной…
О сердце больное, забудься, усни…
Там нет никого… Это – грезы…
Цветы, вспоминая минувшие дни,
роняют холодные слезы…
И только в свинцовых туманах они —
грядущие, темные грозы…
Январь 1899
Москва
Северный марш
Ты