кальян и карты, куча ковров под ногами, индийские картины-заклинания с арабской вязью на стенах, рыже-жёлто-красно-чёрный плед на кровати под скошенным белым потолком с чёрными балками и всякие другие мелочи, – напоминают мне о Рэе и Брате. Именно в те годы, когда они находились рядом, я чувствовала себя по-настоящему счастливой. Расставание с ними – одна из самых больших ран, не зажившая до сих пор. В ту страшную осень они оба спасли мне жизнь. Как я могла выбирать между ними? И тогда я сделала шаг в Иную Реальность, в Реальность, где никого из них уже нет…
Брат старше меня на десять лет, он – олигарх, но, несмотря на огромные деньги и власть, смог остаться ребёнком в душе – маленьким, озорным и взбалмошным мальчиком, которого я очень люблю. Мы безумно похожи характером и внешне, хотя он очень высокий и очень-очень красивый, рядом с ним я казалась маленькой феей, которая могла танцевать на его ладонях. Брат играл в бизнес, полный сомнений и надежд, всегда шёл вперёд, чего бы ему это ни стоило. Обладая отличной интуицией в бизнесе, он совершенно не разбирался в людях. Мне хотелось защитить его, а он злился, когда я пыталась объяснить, что «вижу». Мы часто бурно ссорились, но быстро мирились. Брат не читал книг, но читал мои заклинания. Однажды я сказала: «Когда-нибудь ты будешь гордиться мной». И когда меня официально признали «заклинательницей», несмотря на то, что мы уже почти не общались, Брат позвонил и как-то смущённо произнёс: «Лиса, я… тобой горжусь…» Я причинила ему боль, которую он не смог мне простить. Конечно, я могу позвонить Брату в любое время суток, как и тогда, и он обязательно поможет, да и он иногда звонит «просто так»… Но мы оба знаем, что дверь в ту нашу реальность навсегда закрыта и уже никогда не откроется никаким волшебным ключом.
Я встретилась с Человеком, Которого Не Было, спустя две недели и те четыре месяца… Мне хотелось побродить с Ним по городу, но мы ужинали. Он был голоден, а я совершенно не могла кушать – обычная реакция на еду, когда нервничаю. Я боялась Его. Он мог сделать мне больно, убить – словом, поступком или даже просто молчанием. Именно Он, а не кто-то другой, потому что никто не имеет надо мной никакой власти, за исключением человека, которого я люблю.
Мне хотелось сидеть не напротив, а рядом, прижаться щекой к Его плечу, помолчать. Но Его интересовала исключительно земная пища, поэтому, чтобы избежать никчёмных пауз, я говорила всё, что приходило первым в голову: про работу, про Брата, про ту страшную осень, про чердак на даче, про знакомство с Жуткой Женщиной, что не вызывало в Нём никакого интереса. ЧКНБ волновало лишь одно: написала ли я в Синей Книге, которая должна выйти к моменту выступления на Проходном Дворе, что вся она посвящается Ему. Я спросила, посмотрел ли Он мои картины, отправленные Ему по электронной почте.
– Я редко смотрю почту.
– А как я могу общаться с тобой?
– Мы и так общаемся…
– Но я не могу тебя видеть.
– Разве я сейчас не с тобой?
– Я пишу, но ты не читаешь моих писем.
– Я же сказал, что редко открываю почту