леса малая —
Новую Владычицу
Над собой избрала я.
Ясность огнезрачная,
Тихость нерушимая,
Синева прозрачная,
Гладь незамутимая,
С нею обручилась я,
Искупалась в светлости,
Принесла обеты ей
Неподкупной верности.
Облеклась душа моя
Схимой белоснежною,
Сквозь нее проходу нет
Злому да мятежному.
Окропляю думы я
Влагой светозарною —
Застывают гладкими
Четками янтарными».
Тьма ночная сияла,
Пение соборное,
С неба строго глянуло
Чье-то око черное.
Зашуршали крыльями
Думы-птицы темные,
Над землей повеяло
Пламенною дремою.
Хлопнуло окошечко,
Затворилась башенка.
Спит и улыбается
Белая монашенка.
Не позднее 1907
«Тропинка змеится…»
Тропинка змеится,
Уводит взор
Выше, все выше
За кряжи гор.
Выше, все выше
Она ведет.
Всегда одинока,
Всегда вперед.
Зеленою лестью
Меня окаймляет,
Полынным духом
Пьянит и ласкает,
Вот алым маком
Навстречу метнулась —
Младенчество где-то
Мое улыбнулось…
Думы, бездумье
Туг ни к чему —
У легкой, у горной
Я в плену.
Как забвенно, как свободно
Она реет!
Что же сердце, мое сердце
Не хмелеет?
Уж близко свершенье,
Бледнеют сны, —
Вдали за уступом
Лазурь волны.
Судьба, обрываясь,
Смолкает —
Никто про меня
Не узнает.
«Я только сестра всему живому…»
Я только сестра всему живому —
Это узналось ночью.
Шепоты ночи угрюмо
Шепчут душе усталой,
Утро их все расшептало,
Расклубило ночные думы…
Но помню сквозь хмару дневную
Ту правду одну, ночную,
Слышу вдали свершенья,
Близко же – боль глухая…
Здесь, за тяжелой дверью,
Плачет сестра, привыкая.
Нельзя отворить эти двери,
Но можно стоять на страже,
Сюда придут и расскажут,
В чем радость, чему надо верить.
Так легко и просто все в жизни,
Нет враждебного больше ока,
Только помнить, как о многом нужно
Молчать, молчать глубоко.
«Тяжки и глухи удары молота…»
Тяжки и глухи удары молота.
Высекается новая скрижаль,
Вещие буквы литого золота
Возвестят вам и радость, и печаль.
Лютует молот над глыбой каменной —
Тяжелосердый, разымчивый булат.
То, что крестилось любовью пламенной,
Упадет, и осколки заблестят.
Вихрем проносится страх незнания,
Трепет мысли