ниточка к одной замечательной, доброй и мудрой книге, написанной уже в XX столетии, а также к культовой кинотрилогии, вышедшей на экраны в самом начале века XXI.
Эти две истории – лишь крохотная часть того, что должны были знать скальды, чтобы преуспеть в своем мастерстве, да и любой образованный человек, не желающий прослыть невеждой, которому непонятен сладостный язык древних песен. Ведь сам великий Один жаждал испить меда поэзии, который сотворили карлики, смешав кровь Квасира, мудрейшего из людей, с настоящим медом. Ради глотка этого чудесного напитка Один нанялся в работники к великану Бауги, брату Суттунга, который получил драгоценный мед от карликов в качестве выкупа за смерть своего отца. Превратившись в змею, Один через просверленное Бауги отверстие проник в потаенную пещеру, где сосуды с медом поэзии денно и нощно охраняла дочь Суттунга Гуннлёд. Бог соблазнил дочь великана и с ее дозволения сделал три глотка, да таких, что осушил все заветные чаши до дна. Затем он превратился в орла и улетел, но Суттунг, прознав о дерзкой краже, погнался за ним, и Один пролил часть меда поэзии на землю – так высокое искусство стихосложения стало доступно людям.
И ради этого искусства и наследия великих скальдов в назидание юным поэтам (и к великой благодарности потомков) Снорри Стурлусон подробно излагает нам всю мифологию скандинавов, начиная с тех времен, когда еще не было ни земли, ни песка, ни моря, ни холодных волн.
Кристиан Крот.
Иллюстрация Снорри Стурлусона из Хеймскринглы. 1899 г.
Снорри был христианином, поэтому «прожог» к своей книге он благочестиво начинает со слов «Всемогущий Господь» и далее кратко пересказывает содержание первых глав Книги Бытия. Затем он делится довольно интересными соображениями о зарождении у людей религиозных верований и приводит альтернативную, десакрализованную «генеалогию» скандинавских богов-асов, в том числе Одина. Они, утверждает Снорри, являются потомками троянского «конунга» Меннона (вероятно, легендарного эфиопского царя Мемнона), женатого на дочери царя Трои Приама.
Происхождение того или иного европейского народа от героев Троянской войны было общим местом раннесредневековых хроник. Правители молодых государств нуждались в благородной и древней генеалогии, укрепляющей их статус. Пример подали римляне, ведь они считали себя потомками Энея, сына самой Венеры, участвовавшего в войне на стороне троянцев и покинувшего горящий город с престарелым отцом на плечах. Вслед за ними легенду о своих троянских корнях подхватили франки и англы. Вот и Снорри сообщает, что сыном Меннона стал могучий Трор (Тор), взявший в жены пророчицу Сибиллу (Сив), а их прямым потомком был Один, чтимый «превыше всех конунгов». Своим сыновьям он дал в удел различные германские земли, местом же собственного пребывания избрал Швецию.
Сделав эту необходимую оговорку, Снорри приступает к повествованию, которое находится в полном противоречии с «Прологом». Он рассказывает