есть законы во Вселенной,
Непостижимы телу тленну,
И нам неведомы они,
Но отражаются миры
Друг в друге явно, словно в линзе,
Как силуэты в некой призме,
Лучами в гало преломившись,
Как от воды слегка размывшись,
И, радугой окружены,
Бывают нам порой видны…
Как сферы в грозди винограда
Растут и множатся монады,
Соприкасаясь меж собой,
Тут может дать система сбой…
А есть эффект фата-морганы,
Над горизонтом, над водой,
Суда парят над морем прямо
Как бы в реальности другой.
И гибнет путник в миражах,
Стремясь к оазису в песках, —
Он видит ясно средь пустыни
Спасенья своего картины…
В день жаркий, знойный на шоссе
Зеркальность луж встречали все,
Подъедешь – сушь везде стоит,
А дальше снова всё блестит!
Нам зренье обмануть несложно,
Явлений много видим ложных,
Мы ограничены в познаньях,
Но надо ширить нам сознанье…
Веду к чему я эту речь —
Мы можем мифом пренебречь,
Но в мире наших представлений,
Корабль наших убеждений
Однажды может дать нам течь…
Бывает всё под солнцем этим,
И тайн бессчётно есть на свете,
И тот скиталец, может быть,
Всё продолжает бороздить
Моря, заливы, океаны
В реальности фата-морганы,
Попав во времени петлю,
Чтоб вечно плавать кораблю,
Не зная старости и тленья,
Без смерти как отдохновенья,
Под качку волн стремясь к покою
И примирению с судьбою…
Итак, легенда о Голландце,
Что обросла уж бородой,
О том таинственном Скитальце,
Что прочит миг всем роковой.
История быль иль полуправда,
Что к нам из глубины веков
Дошла, домыслена изрядно,
Чтоб взволновать вам в жилах кровь.
В старинных пожелтевших книгах
И судовых журналах ветхих
Находим капитана имя,
Голландец был он – Ван дер Декен.
Клянётся кто-то, что Ван Страатен,
Из Делфта – истинный Голландец,
Но, как бы ни было, согласен —
Свирепым нравом отличался.
Была из кожи плеть при нём,
Где на конце свинцовый шарик,
И борода в грозу на нём
Рыжела, словно загораясь.
Он плавал к Индии и к Яве,
К Антильским дальним островам,
И где другие погибали,
Он невредимый проплывал.
Казалось, были нипочём
Ему ни бури и ни рифы,
Корабль как заговорён,
Но помогали не молитвы.
Ему во всём была удача,
Везучий был всегда и горд,
Любил он славу больше злата,
И неуместен был с ним торг.
Он был известен, даже слишком,
На