.

Я падаю в бассейн, как раненый бегемот. Халат всплывает надо мной, огромный, белый, пустой. Я выныриваю на другом конце бассейна, трясу головой, выбираюсь наружу. Прохожу мимо столика. На нем газета с моей фотографией и слоганом «За все отвечаю лично!»

      Я иду, оставляя за собой след.

      Из дома за мною недобро следит охранник. С кобурой подмышкой.

      7. Дмитрий

      У меня была надежда, что я со временем стану здесь своим, как Егор. И ко мне, нежно улыбаясь, будет склоняться официантка в блузке с вырезом. И девушки у бара будут делать мне ручкой. И потом присаживаться за мой депозитный столик.

      А пока что Егор по-хозяйски развалился на диванчике, я сижу напротив в кресле, а сбоку наливает себе какое-то модное пойло стильный типок в белой рубашке.

      – Спасибо, что пришел.

      – Спасибо, что позвали. Уже и не надеялся.

      – Да, замотались…

      Повисает неловкая для меня пауза длиной примерно с километр.

      – Так чего ты хотел, Митя? – спрашивает Егор.

      – А, вот так построим разговор?

      – Хорошо. Как ты хочешь построить разговор?

      – Я напомню, – говорю я и чувствую, что мой голос начинает дрожать, – что месяц назад ты ко мне пришел и говорил, чего хочешь ты, и что за это получу я.

      Типок сбоку хмыкает. На меня по-прежнему не смотрит.

      – И там была должность в вашей телекомпании. И… много чего еще.

      – Окей, – говорит Егор. – Получается, мы тебя обманули.

      – Я этого не говорю, – торопливо говорю я.

      – Давай я объясню, – говорит типок. – К тебе вопросов никаких нет.

      – И на том спасибо.

      – Но сейчас твоя заметка как мертвому припарка. Эти выборы Олежка просрал. Он бухает. Шансов ноль. Мы его уже не мочим. Через две недели он будет в Швейцарии. Или где угодно. Собственно, похуй. Вопрос по нему решен.

      – Вопрос по мне не решен.

      – Ну, смотри, – снова Егор. – То, что мы тебе обещали, мы сейчас не можем дать. Форс-мажор. Месяц назад никто не знал про Володина. Так что, старик… Мы сами тут сидим и не знаем, где будем после выборов. Расклад поменялся.

      – Что-нибудь будете? – ласково спрашивает официантка в блузке с вырезом, наклоняясь ко мне. Я смотрю на Егора, он кивает.

      – Пиво, пожалуйста.

      – Обидно, да? – говорит типок, когда официантка отходит. – Смотреть можно, трогать нельзя.

      Егор начинает оглушительно, совершенно по-лошадиному ржать.

      8. Олег

      Вот уже час я смотрю на нее как на дочь, и мне это начинает надоедать.

      Мы сидим в привычном помещении без окон, много кожи, много маленьких лампочек, стол с едой и столик с зеркалом. На ней какая-то одежда, но я смотрю не на одежду. Оливковая кожа, волосы сзади собраны в хвостик, полные красные губы, крупноватый нос, блестящие темные глаза. Волоски на руках. Начало грудей. Голый живот. Белые носочки. Я что-то говорю. Она смеется.

      – Так ты здесь работаешь?

      – Подруга работает, она администратор зала.

      – Зала?..

      – Это