начала, способный и коня на скаку…, и в горящую избу…, и спасти, и накормить, и спать уложить. Время от времени они искоса фиксировали своего соседа, сначала изучающим взглядом, потом уже более теплым, дружески-любовным. Большеголовый мне напомнил хвостатого сперматозоида на перепутье. Куда нырнуть? Налево или направо? При этом нырнуть следует обязательно, две яйцеклетки так просто не отпустят! Они созрели для полнокровной жизни на земле и возьмут свое при любых обстоятельствах! Его дальнейшие действия предопределены, правда, выбор все-таки есть! В один прекрасный момент мне даже показалось, что он сделал слабую попытку вырваться из тисков, но, задавленный могучими плечами, в смирении и тепле покатился дальше навстречу судьбе.
Вырвался он и спасся или нет, мне неизвестно, так как я вышла на станции Строгино, а «яйцеклетки» еще теснее прижались к сперматозоиду, и его обреченный взгляд затравленно посмотрел мне вслед. «Держись мужик! Попался!» – игриво улыбнулась я и выпита.
Заварка для белья
Несмотря на то, что моя мама утверждала, будто она произошла от пришельцев, реальная картина её корней все же просочилась сквозь коммунистические происки советского времени.
Её мама, урожденная Анна Глинская, утверждала, что хорошо помнит, как её бабушка рассказывала о годах обучения в Смольном институте в Петербурге. В это учебное заведение принимали дочерей лиц чинов не ниже полковника и действительного статского советника на казённый счёт и дочерей потомственных дворян за годовую плату, и готовили их для придворной и светской жизни.
Бабушка Анечка, или Бабанечка, как её звали мы все, прожила нелегкую жизнь, но смогла вдохнуть в своих дочерей любовь к этой самой жизни и необыкновенное чувство юмора. Моя мама, женщина с царственной осанкой и божественными чертами лица, всегда смеялась, когда муж её родной сестры называл маму Великой Екатериной Третьей. Несмотря на бедное детство и тяжелую жизнь, рачительной хозяйкой она так и не стала. В её характере присутствовала некая дворянская широта души, расточительность и доброта. Щедрость и радушие не позволили скопить грош на черный день, она отдавала последнее и никогда не жалела об этом.
Глядя на неё, моя молодая жена, воспитанная в бедности и тщательной экономии, к сожалению – а может, и к счастью – переняла мамино отношение к жизни. Отсутствие педантичности в характере, некоторая небрежность в быту и умение посмеяться над собой не привели к мелочному истязанию ближнего в семье из-за неудачного планирования бюджета или множества других, сопутствующих семейной жизни, проблем.
То, что мы с женой могли одновременно в один и тот же день купить по велосипеду, так как давно собирались это сделать, и, не сговариваясь, каждый получил премиальные деньги и притащил к вечеру домой железного коня, говорило о нашем одинаковом восприятии жизни. А уж покупка хлеба, кефира, фруктов и так далее, оканчивалась порой просто гомерическим хохотом, когда