отношения, которые в экономической науке именуются отношениями по поводу публичных (государственных и муниципальных) финансов, традиционно регулируются соответствующей отраслью отечественного права – финансовым правом. Соответственно, отношения, складывающиеся в сфере частных финансов, регулируются другими отраслями российского права, в первую очередь нормами гражданского права.
Процесс постепенного становления, а затем и оформления русского финансового права как самостоятельного отдела отечественной дореволюционной юриспруденции прослеживается с начала, но особенно рельефно со второй четверти XIX в.
Необходимо напомнить, что в XIX в. Россия вошла с совершенно расстроенными финансами: существенный государственный долг (внутренний и внешний долг к этому времени составил 133 млн руб., при годовом бюджете порядка 100 млн руб.[9]), непомерная тяжесть податного обложения, хроническое казнокрадство, растраты и бюджетный дефицит, полная неупорядоченность сметно-бюджетного дела, стремительное обесценивание бумажных денег (ассигнаций). Проблемы эти накапливались постепенно. Например, об уровне финансовой «дисциплины» в Российском государстве при Елизавете Петровне (1709–1761 гг., на императорском престоле с 1741 г.) свидетельствуют следующие воспоминания. «В ее покоях после ее смерти нашли, по слухам, денег и драгоценностей на три или четыре миллиона рублей, что составляло примерно годовой бюджет страны. Все это хранилось вперемешку с засохшей снедью и всякого рода личными раритетами (в числе которых были и собственноручные записи Петра Великого). Еще 160 тысяч рублей были на хранении у Ивана Шувалова, который немедленно передал их новому императору»[10]. За время царствования Екатерины II (1729–1796 гг., императрица Всероссийская с 1762 г.) бюджетные расходы России повысились в 4,3 раза, тогда как население выросло несколько меньше, чем вдвое. Впервые в истории России это царствование «оставило нам внутренние и внешние государственные долги. Сумма и тех и других превысила 200 000 000 руб., то есть равнялась трем средним бюджетам последней половины царствования…»[11].
Поэтому при императоре Александре I (1777–1825 гг., на престоле с 1801 г.). предпринимаются энергичные поиски практических рецептов упорядочения финансовой политики. Однако во многом именно слабость научной и экспертной проработки (но чаще фактическое отсутствие оной), а потому разновекторность и несистемность предпринимавшихся усилий не позволила переломить ситуацию, состояние государственных финансов России становилось все более тревожным. Напомним, в рассматриваемый период государственная финансовая политика отличалась секретностью всех бюджетных параметров и отсутствием эффективных контрольных механизмов. Вплоть до финансовой реформы 1862 г. «финансы, т. е. бюджет, его размер и положение, доходность налогов и монополий казны – все это составляло предмет непроницаемой государственной тайны»[12]. В значительной степени на дальнейшее расстройство государственных финансов