Бледная, как моль, да и стопудово проблемная.
Внутри все напряглось. Это было странное чувство, похожее на изжогу, но мне хотелось, чтобы Леший заткнулся, даже думать не смел так об Асе.
– Это факт, Илюх, – выдал он уверенно. – От хорошей жизни на домашнее не уходят: она либо больная, либо шизанутая.
– Так ты правду из Аси выбить пытался? – Сглотнув, я и сам не заметил, как сжал кулаки.
– Я на идиота похож?! Да и давай начистоту, Луч. – Камышов нахмурился. —Мне до ее секретиков дела нет.
– Тогда что?
– Проверить тебя хотел.
– Проверил?
– Ага. Все ждал, заступишься или нет.
– Ты же знаешь, я бы за любого заступился.
– Ты эту чушь себе почаще повторяй! – недоверчиво хмыкнул Леший. – Быть может, и сработает.
Скорчив кислую мину, я передразнил Камышова.
– Ну а че? – Он развел руками и заржал. – Кто-то же лечит геморрой подорожником. Сила внушения – великая вещь!
Леха сегодня однозначно напрашивался на подзатыльник, но внезапно раздавшийся звонок спас его дурную голову.
– Пошли, давай, клоун! – Со скрипом отодвинув стул, я поднялся с места. – Из-за твоей проверки я сегодня голодным остался!
– Э-э, нет, – округлив глаза, с издевкой в голосе пропел Леший. – Отсутствие аппетита – первый симптом влюбленного сердца. Плавали, знаем. Ты… это… Рыжий, витаминчиков каких попей – глядишь, и обойдется.
Я все же зарядил Камышову как следует, чтобы не болтал всякую ерунду. Леха лишь рассмеялся в ответ и всю дорогу от столовой до кабинета математики отчаянно подтрунивал надо мной.
Разумеется, на геометрию мы опоздали и под монотонное ворчание математички заняли свои новые места. Я теперь сидел с Мишаней. Компания из призера всевозможных олимпиад и главного нудилы класса была, если честно, так себе, но, с другой стороны, где еще, если не рядом с Семеновым, мне было думать об учебе?
– Страница сто шестьдесят семь, – пробубнил он в подтверждение моих мыслей. – Новую теорему разбираем.
Миха в предвкушении потер ладони, а я переключил взгляд на доску.
У меня никогда не было проблем с геометрией. Уравнение сферы, декартовы координаты в пространстве, скалярное произведение векторов – я мог решить любую задачу. А с простейшей схемой рассадки и правда накосячил. Мало того, что подорвал доверие Митьки, так еще и в спешке не учел главного: когда сидишь в третьем ряду, взгляд невольно касается первой парты. Вот и сейчас, я вроде и смотрел на доску, а видел одну только Асю. Убежал от себя, нечего сказать!
Серьезная, сосредоточенная, она ловила каждое слово Марьи Петровны, словно от этого зависела ее жизнь, и что-то старательно чертила в тетради. Глядя на доску, забавно приоткрывала рот. Хмурилась, когда домашних знаний становилось недостаточно, и неловко заглядывала в Варькину тетрадь, когда сомневалась, что записать в свою.
Я на миг представил себя на месте Скворцовой. Каково это было сидеть рядом с Асей? Ощущать ее тепло, слышать каждый вдох, иметь возможность