м лбом в губы. Девушка поморщилась от боли, но решила проигнорировать требования кота. Тогда тот прижался холодным носом к её лбу и замер, перекачивая на телепатическом уровне ей свои мысли. На четвёртой секунде девушка сдалась, отпуская в небытие остатки прекрасного сна, в котором хотела ещё понежиться. Вздохнув, погладила любимца.
Оживившись от её прикосновений, Стёпа включил низкочастотную тарахтелку. Через несколько секунд от безмерного удовольствия и наслаждения перестал держаться на лапах и бухнулся на лицо хозяйки, перекрыв ей доступ к кислороду. Немного повозившись, съехал через её плечо, растянувшись во всю длину кошачьего тела и хвоста, головой оказавшись на подушке.
Процедура глажки брюха пушистика происходила два раза в сутки: утром, когда котька будил Алину на работу, и вечером, когда укладывал спать. Сегодня был выходной, но не для Степана. Этот товарищ не спрашивал Алининого мнения, просто требовал всё, что ему хотелось.
Губы девушки растянулись в улыбке, когда кот поёрзал, меняя позу, усиливая звук и частоту мурлыканья.
– Хитрюга, – обняла она четвероногого, уже зная, что тот скоро попросит есть. За два года совместного проживания выучила уже все его повадки.
Морфей никак не хотел покидать её. Тяжесть век становилась всё ощутимее. Сон, как мягкое одеяло, окутал Алину со всех сторон, и она задремала.
Вчера засиделась допоздна за домашкой. Урок по дизайну в Фотошопе был очень увлекательным: преподаватель показал, как вдохнуть жизнь в статичное изображение, придав ему глубину и объём. Для Алины программа всегда была чем-то вроде магии. Она упорно колдовала над открыткой, получив ту в разы интереснее, круче и загадочнее, чем образец. Пока не довела своё творение до совершенства, спать не легла.
В эту открытку она вложила все свои нежные чувства, живущие в ней уже несколько месяцев. Спроецировав на неё свой микрокосмос, в надежде, что человек, поселившийся в её виртуальном континууме, разгадает послание и телепортируется в реальный мир.
На предстоящей неделе у Алексея, парня с которым она работает в одной компании, будет день рождения. А в следующие выходные – корпоратив.
«Осмелюсь ли я открыть свои чувства Лёше?»
Алина, прижатая к постели телом кота, потянулась и вздохнула.
– Скорее всего нет, – ответила она вслух на вопрос, открыв глаза.
А в потаённых глубинах души давала себе целых два шанса признаться в чувствах: в день рождения и на корпоративе.
Степан, сердито стрельнув в хозяйку своими круглыми нефритами, засуетился и спрыгнул с кровати. Проводив взглядом исчезнувший в мгновение ока чёрный хвост, Алина подумала, что пора вставать и заняться делами, а не грезить наяву и предаваться фантазиям.
В подтверждение её слов из кухни послышалось требовательное «Мяу».
2
Костя припарковался возле подъезда, обошёл машину и достал с пассажирского сиденья переноску.
– Ну что, Сёма? – обратился он к четвероногому другу, заглянув в его зелёные глаза с синим оттенком, напоминающим цвет драгоценного камня. – Теперь мы будем с тобой жить тут.
Владелец кота, высокий светловолосый парень лет двадцати семи, со спортивной лёгкостью поднялся к своей квартире. Вставил ключ в замок и повернул его. Но ключ то ли криво встал, то ли застрял: больше в скважине не двигался.
Провозившись пару минут, Костя понял, что справиться с заевшим замком одной рукой не сможет, поэтому поставил переноску на пол.
В этот момент ему позвонил Виктор для уточнения номера подъезда.
– Третий. Я уже тут. Можете с Ваней заносить.
Неделю назад Костя купил в этом доме двухкомнатную квартиру, и сегодня, скооперировавшись с двумя университетскими друзьями, к полудню организовал переезд.
Кот в переноске выразил недовольство громким «Мяу». Ему не терпелось выбраться на волю и пройтись по новой территории, поэтому он шумно принюхивался к незнакомым запахам и остервенело скрёб стенки своей клетки.
– Погоди, Сёма, не до тебя пока, – проговорил Костя, двумя руками пытаясь провернуть ключ. Потом побился плечом в дверь, стараясь с помощью силы открыть замок.
Витя уже принёс пару коробок на этаж и поставил их в сторонке. Оценивающе оглядел вставший намертво ключ.
– Монтировку надо, – заключил он. – Когда грузились, у Вани в ГАЗели видел.
Сёма с каждой минутой сильнее бесился, стараясь выбраться из плена и сопровождая возню недовольным пением. Его басистое «мау» эхом раздавалось до пятого этажа. Не давая первым звукам затихнуть, он вторил им, создавая какофонию своего протеста.
Иван с Виктором принесли кресла, оставив их в межэтажье, так как на площадке, где копошился Костя, места не было.
Вытащив спрятанную в креслах монтировку, Виктор просунул тонкую часть в щель двери, попробовав аккуратно отжать. Дверная коробка повсеместно захрустела, в нескольких местах по периметру образовались трещины, но дверь не поддалась.
– Замок