направился в кухню, но я догнал его удушающим захватом.
– Я только отлучился, а ты пустился во все тяжкие? Без меня, что обиднее всего!
– Нас Маас познакомил в субботу. Мне следовало тебя подождать?
– Мне кажется, или ты забыл, что твои деньги все еще у меня?
Выкрутившись из моего захвата, Бастиаан попытался достать до меня, но я вовремя скрылся за обеденным столом.
– И вообще, с тебя еще и плата, что я поехал домой вместо тебя. Двойная плата!
– Ты видишь, как стремительно портится твой ангельский характер? – Бастиаан схватил со стола чашку, конечно, не вымытую им от кофе, и кинул в меня.
Поймал ее с успехом и вернул на стол.
– Если брать во внимание, что мой характер никогда не был ангельским, то твое утверждение звучит…
Меня прервал звонок. Бастиаан достал телефон из кармана и ответил. Я подождал немного, но быстро утомился и вышел из кухни.
Бесцельно пройдясь по комнатам первого этажа, наверно, в попытке убедиться, что брат выполнил нашу договоренность (он должен был навести порядок, а я отправился в магазин), поднялся на второй этаж и развалился на кровати в своей комнате. Спустя пару минут появился Бастиаан и разлегся возле меня.
– Маас приглашает на вечеринку.
– К черту твоего Мааса. Он меня бесит.
– Я так и сказал: Тид не придет. А мне пойти?
– У тебя завтра учеба. Если родня узнает, как хромает твоя успеваемость…
– Вот ты меня и подстрахуешь.
Бастиаан привстал и заглянул мне в лицо. Всегда так делал, прежде чем о чем-то попросить.
– Сдашь за меня математику?
– С тебя татуировка.
– Ну нет! – немедленно взбунтовался он. – Я не хочу, говорил уже. Заканчивай с этим. Не порть наши шеи!
– Мм… – заправив руки под голову, я беззаботно заметил: – А может, пора уже дать шанс окружающим нас отличать?
– К черту! – вспылил Бастиаан и ко всему двинул кулаком мне в бок. – Хватит шантажист проклятый. Хочешь эту ублюдскую татуировку, так и быть! Но знай: она уродует наши шеи! Будем выглядеть как конченые идиоты.
Мне нравилось выводить его из себя. И он это знал. Потому что ему так же садистки нравилось выводить меня. Всегда было это «наше», никогда не употребляли «твое» или «мое», если не касались табуированных тем. Когда же принимались рассуждать о важных вопросах и пытаться строить трезвый взгляд на вещи, то неумолимо сталкивались с пониманием, что менять что-либо не хотим. Пока нас все устраивало.
– Ладно, повременим с татуировкой…
Бастиаан с искренним облегчением выдохнул, недослушав меня.
– Если ты две недели подряд ездишь к родне.
– Ах ты ж…
– Математика, Чоки.
Бастиаан сразу смягчился и обреченно кивнул.
– Идет.
К учебе оба не имели предрасположенности, но восхитительно был действенным шантаж родителей. Зависимы от их денег (как они думали), мы прилагали усилия не нарываться самостоятельно на их недовольства. Мелкие подработки оплачивали только наши потребности в удовольствиях и развлечениях.