океан неудовлетворенного либидо. Ты – это всё и одновременно ничто. В тебе – потенциал для каждой звезды, каждой галактики, каждого стона удовольствия и каждого крика боли, но ты не можешь ни коснуться, ни быть коснутым. Ты – абсолютный бог, запертый в абсолютной тюрьме самого себя. И единственное, что ты чувствуешь – это вселенский, нескончаемый зуд. Зуд в самой ткани небытия. Тоска по взаимодействию.
Физики называют это состояние «ложным вакуумом» или говорят о «скалярном поле», заполнявшем всё. Красивые слова, чтобы прикрыть голую правду: Вселенная была не просто пуста, она была неудовлетворена. Она была как гигантский, бесконечный организм, лишенный нервных окончаний, но переполненный первобытной, неуправляемой сексуальной энергией. Энергией, которой некуда было течь, не с чем было соединиться, не во что воплотиться.
И в центре этого ада одиночества и напряжения находилась Она. Сингулярность. Физики рисуют ее точкой. Какая пошлость! Какое непонимание! Это была не точка. Это был сгусток. Узел. Квинтэссенция вселенского «хочу». Представь себе всю бесконечную энергию, всю массу будущей Вселенной, сжатую не просто в ноль объема, а в нечто бесконечно плотное, бесконечно горячее, бесконечно напряженное. Это был не математический курьез. Это был космический клитор. Точка G небытия. Орган, в котором сконцентрировалась вся невыносимая тоска пустоты, весь ее голод по бытию.
Миллиарды лет (хотя «лет» тогда не было, была лишь тягучая, бесконечная прелюдия) эта Сингулярность вибрировала. Она пульсировала в такт этому вселенскому зуду. Бесконечная гравитация сжимала ее, не давая расслабиться ни на мгновение. Это было состояние перманентного, невыносимого возбуждения без возможности разрядки. Вся потенция мироздания, сведенная в одну бесконечно малую, но бесконечно чувствительную точку. Она терпела. Она ждала. Она требовала касания, которого не существовало. Представь себе это: быть источником всего, но не иметь возможности даже пошевелиться, даже вздохнуть. Быть чистым желанием, запертым в идеальной клетке бесконечной плотности. Каждая квантовая флуктуация вокруг нее была как судорога, как непроизвольный стон, рвущийся из груди напряжения.
А что такое эти квантовые флуктуации, о которых так любят бормотать теоретики? Это не просто случайные всплески энергии в вакууме. Это были признаки жизни этой агонизирующей пустоты! Это были ее нервные тики, ее дрожь в коленках, ее прерывистое дыхание в ожидании неизбежного. Представь: из ниоткуда, на микроскопическое мгновение, рождается пара – частица и античастица. Виртуальный электрон и позитрон. Они возникают из чистого напряжения, как искра от трения. Они существуют долю секунды, возможно, «ощущая» друг друга – мимолетный намек на контакт, на возможность взаимодействия – и тут же аннигилируют, исчезают обратно в пустоту, оставляя после себя лишь легкую рябь, лишь эхо неудавшегося соития.
Это были тихие стоны вакуума. Его судороги ожидания. Каждая такая флуктуация была как маленькая смерть надежды, как напоминание о тотальном одиночестве.