в свободный доступ.
– Я дико извиняюсь, Клавдия Сергеевна, вы не сможете немного подождать? – с виноватым видом обратился я к сестре Виолетты Корсаковой. – Я сейчас другую пациентку посмотрю сначала, она очень плохо себя чувствует.
– Да, да, конечно, Александр Петрович! – улыбнулась она. Это хорошо, уже улыбается. – А мы с ними уже поговорили, я сама предложила идти первой, так что никаких проблем.
– Отлично! – вздохнул я с облегчением. – Иосиф Матвеевич, проходите вместе с супругой.
Пока я снимал пальто, надевал халат и мыл руки, главный знахарь скорой помощи уже уложил супругу на манипуляционный стол. Вот что значит, человек с пониманием, ничего говорить не надо.
– Извините, я вас не познакомил, – произнёс Иосиф Матвеевич. – Мою супругу зовут Мая Абрамовна. А это наш легендарный лекарь Александр Петрович, сын Петра Емельяновича Склифосовского.
– Прям уж такой и легендарный, – фыркнул я. – Вы преувеличиваете, Иосиф Матвеевич!
– Нисколечко! – сказал он решительно и подмигнул мне, стоя так, чтобы жена его не видела. – Александр Петрович единственный лекарь, который сможет тебе помочь, Мая. Вот увидишь, ты поправишься.
– Обязательно, – кивнул я. – Света, ставь капельницу сразу, флакона три готовь.
– А это зачем, если не секрет? – удивился Гартман.
– Интоксикацию снимать, – ответил я, начиная сканировать грудную клетку пациентки.
– Но у неё же нет интоксикации, – возразил он.
– Во-первых, интоксикация у неё уже есть, – покачал я головой. Клетки злокачественного образования выделяют большое количество вредных метаболитов.
– Большое количество чего? – вскинул брови Гартман. Его и без того продолговатое лицо вытянулось ещё больше.
– Продуктов жизнедеятельности и распада тканей, – пояснил я. Вот она разница образования в институте и училище. Или может у них такие термины не используются, тоже вполне возможный вариант. – А ещё интоксикация усилится от моего воздействия на само образование. Так что и дома побольше жидкости и мочегонные сборы добавить, чтобы всё это быстрее выходило.
– Да, Александр Петрович, – кивнул, нахмурившись, Гартман. – Я вас понял, сделаем. Вы уж меня простите, волнуюсь, больше не буду вас отвлекать.
На границе верхней и средней доли левого лёгкого я нашёл дулю с два моих кулака размером. И как пациентка ещё жива до сих пор? Верхняя и средняя доли не функционируют, кое-как дышит нижняя. В средостенье и у корня лёгкого множественные метастазы.
А ещё они нашлись в надключичных и подключичных лимфоузлах, окологрудинных. Скорее всего надо искать и отдалённые метастазы, то есть сканировать весь организм. Займусь этим чуть позже, а сегодня обязательно надо проверить главное – нет ли засланцев в головном мозге.
Когда я приложил ладонь к голове пациентки, Иосиф Матвеевич удивлённо выпучил глаза, но промолчал, как и обещал. Не зря я сюда полез, метастаз нашёлся. Благо, что в единственном числе и