разрядок. Это было слишком личным. Но целый ворох нового заставлял сердце учащенно биться. Самина впервые видела мать такой. Живой, сосредоточенной и серьезной, и невольно находила в себе отражения её. Кажется они даже хмурились одинаково.
– Вы с ней очень похожи, – сказала Руннэт. – Нос, подбородок, а вот взгляд от отца. Видимо сам Свет свел нас вместе.
Это и впрямь казалось невероятным совпадением.
– Как ты ввязалась во всё это?
– Я как и мама работаю… работала, в легистии. И просто столкнулась с ним вскоре после того как он выбрался из гроба.
– И тебя словно затянуло в водоворот, – поняла она.
– Да, – нехотя признала Самина.
– Да, так это обычно и бывает. Словно сам мир приходит в движение вокруг него. Ты спишь с ним? – вопрос был задан так внезапно, так в лоб, что Самина немного растерялась. Она сама привыкла выводить людей из равновесия нужным вопросами, прощупывая их ответы даром, но тут прощупывали её. И она решила не врать.
– Да.
Руннэт не разозлилась, лишь снисходительно улыбнулась.
– Хочешь совет женщины что провела с ним? Не влюбляйся. Не совершай моей ошибки. Теон как огонь, а мы как мотыльки. Скорее всего рядом с ним тебя захлестывают чувства и желания. Это нормально, мы как два полюса между которыми возникает связь. Даже в былые времена, когда мужчин-Ткачей было много, она присутствовала, но теперь, когда ваш дар голоден, это подобно цунами. Используй это время для себя, чтобы расцвести, а потом беги. Беги и не оглядывайся. Ты не знаешь Теона, не знаешь ту тьму что живет в нем. Я много лет думала что смогу стать тем светом что её разгонит, но ошибалась. Для этой тьмы вы не важны, она переступит через ваши трупы, лишь бы достичь цели. Однажды и ты это поймешь, но будет слишком поздно.
Самина читала какую-то крайне унылую книгу о любви молодого безработного юноши в гордую и богатую фурию из знатного рода, и все это в антураже Бонхарда столетней давности. Фурия полюбила юношу, но всячески пыталась это скрыть, а он отчаянно добивался её внимания. А когда она наконец ответила взаимности, мачеха фурии, являющаяся фанатичной приверженкой Истинного Пути, решила убить юношу.
Больше всего Самину в этой книге раздражала её излишняя слащавость. Главные герои разводили такие пафосно-сопливые монологи, от которых у девушки порой сводило скулы. И все же Самина продолжала её читать.
– Самина, – вздохнула Генриэтта. – Когда ты перестанешь на меня злиться?
– Не знаю, но как минимум я все ещё жду извинений за то, что ты наставила на меня пистолет.
– Я не могу извиниться за то, что считала правильным. Ты была готова совершить страшную глупость. К тому же ты регенератор. Даже если бы я выстрелила тебе в ногу, ты бы быстро восстановилась.
Самина лишь сердито поджала губы, продолжая таращиться в книгу. Она уже не видела текста, а лишь ощущала раздражение и злость. Разумеется, она простит Генриэтту, ведь та действительно считала свой поступок верным. Но не сейчас. Когда лучшая подруга угрожает тебе оружием – это