хотя груз на той был весьма тяжёлый. Когда бедный работник предстал перед Судом, ангел-обвинитель положил на левую чашу весов его жалкую, духовно ничтожную жизнь. Ангел-защитник положил на весы лишь один предмет: печальный вздох, издаваемый бедняком при встрече с учёным соседом…
Гиллель замолчал.
– Ну и что? – хмыкнул один из учеников. – Что для Господа какой-то вздох какого-то бедняка?
– Замолчи, невежда, – ответил Гиллель. – Именно этот вздох и уравновесил всё, что лежало на левой чаше, поднимая и оправдывая каждое мгновение тяжкого труда и нищеты, испытанных при жизни этим беднягой. Иногда для Бога и один вздох – главное.
Виночерпий
Однажды, на свадьбе у сына Гиллеля сидели за столом двое учёных, – рабан Элиэзер, и рабан Иошуа. Гиллель начал наливать гостям вино в чаши.
– Допустимо ли, Гиллель, чтобы ты, мудрейший человек в Ашкелоне, а может, и во всем Израиле, стоял и наливал нам вино? – спросил рабан Элиэзер. – Разве это не дело твоего слуги?
– Ты не прав, – возразил рабан Иошуа. – Мы знаем человека более великого, который прислуживал своим гостям. Сам Авраам прислуживал ангелам, явившимся к нему в образе простых аравитян…
– Не спорьте зря, – остановил мудрецов Гиллель. – Что – Авраам? Сам Господь помогает людям, – направляет ветры, возносит облака, изливает дождь, оплодотворяет землю и дает пропитание каждой живой душе. Что же обидного для меня в том, что я наливаю вам вино?
Воры и скупщики
Однажды Гиллеля спросили:
– Скажи, мудрец, кто хуже – воры или скупщики краденого?
– Я отвечу на ваш вопрос, – сказал Гиллель. – Приходите завтра на главную площадь.
На следующий день весь Ашкелон пришел на площадь. Гиллель принес крыс и положил перед ними пищу. Крысы забирали пищу и относили её в свои норки.
– Вы все поняли? – спросил людей Гиллель.
– Нет, – ответили люди.
– Тогда завтра приходите на главную площадь в это же время.
Назавтра народ опять собрался на площади, а Гиллель опять принес крыс, положил перед ними пищу, – только норки их заткнул. Крысы брали пищу, тащили её в норки, видели, что норки заткнуты и приносили пищу обратно.
– Видите, – сказал Гиллель. – Не тот главный преступник, кто украл, а тот главный преступник, кто воровство поощряет!
Время надежды
При римлянах Гиллель пытался по мере сил даровать духовное успокоение евреям. Два года, умирая со страху, он всё же умудрялся обманывать гонителей, и отправлял религиозные таинства в нескольких общинах. Но пришёл день, когда Гиллеля схватили центурионы, и бросили его в тюрьму римского прокуратора. Там уже сидел рабан Агав, который целыми днями молился и стенал. А Гиллель спокойно спал.
– Почему ты спишь всё время? – спросил Агав. – Разве тебе не страшно?
– Мне было страшно, пока меня не схватили, – ответил Гиллель. – А теперь