процентов. Ибо главным ее оружием выступала красота. В придачу, конечно, к уму. А девочкой она слыла весьма смышленой…
В тиши нагревшегося кабинета слышалось учащенное женское дыхание. Глаша широко раскрытыми глазами глядела на мужа.
– Мне было хорошо…
– Мне тоже…
Старший лейтенант встал, заботливо прикрыл жену армейским плотным шерстяным одеялом и потянулся к одежде.
– Мы с тобой не поторопились, – озорно прищурилась Глаша, глядя на мужа, – оставить их одних?
Нетрудно было догадаться, что ее мысли перескочили на Машу и Дегтярева, от которых они проказливо сбежали.
– Чужая душа – это потемки, – Серж неопределенно пожал плечами. – Мне показалось, что они оба хотели остаться наедине.
– А какие темные уголки у нас тут? – женщина дотронулась до мужского лба. – Что за скелеты в нашем шкафу…
– Сплошные лабиринты, забитые костьми…
Мог бы он еще добавить, что в них змеями кишат всякие думы. Серж нисколько не озаботился тем, что скажут, увидев, как Глаша с утречка выплывает из его кабинета. Как зав офицерской столовой ей полагалось время от времени сверять списки. А потому она по утрам частенько забегала к нему. Его волновало нечто иное…
Кинув на разводе настороженный взгляд в сторону начальника склада боеприпасов, Серж окончательно убедился в том, что все он рассчитал верно. Прапор после хорошей попойки едва притащился на негнущихся ногах, стоял в строю, покачиваясь маятником.
Прежде чем добраться до склада, Степаненко заглянул в одну из рот, к дружку своему старшине Лебедеву. Распив в каптерке на двоих бутылку, они вместе отправились в караульное помещение, где Федька расписался в постовой ведомости о вскрытии объекта.
– Фу, Степаненко, надышал! – поморщился начкар.
Глупо улыбаясь, Федька продефилировал к выходу.
– Ты меня уважаешь? – стараясь идти ровно и не качаясь из стороны в сторону, справился он у топающего рядом Лебедева.
– Уважаю! – кивнул ротный старшина.
– Идем ко мне…
Трясущимися пальцами, не глядя на сам оттиск, Федька сорвал печать, едва не оборвав шнурок, сунул слепок себе в карман. Ключ упорно не хотел вставляться, пришлось вмешаться Лебедеву. С его помощью Степаненко справился с замком, дернул на себя дверь.
– Вот мы и дома! – тяжелые шаги протопали по цементному полу, оставляя после себя влажные подтеки, затаптывая подсохшие грязевые разводы, на которые не обратилось должного внимания.
Ни начальник склада, ни его дружок в упор не заметили, что ночью в помещении кто-то побывал, по одной лишь самой простой причине: оба они на глаза почти ничего уже не видели.
– Вот, зараза! – Федька сильно огорчился, обнаружив, что сейф на наличие спиртного оказался издевательски пуст.
Развалившийся в скромно стоявшем в уголочке стареньком скособоченном кресле, Лебедев пьяно икнул и озадаченно моргнул:
– Чего ты меня звал, а?
Складской