их не считать»
Страшным летом сорок первого подразделения вермахта рвались на восток. Танковые корпуса разрывали линии обороны русских и уходили дальше, замыкая кольцо окружения. Эти стремительные операции – «кессельшлахт», как их именовали сами немцы, – являлись визитной карточкой вермахта; их действенность была многократно доказана во время войны в Польше и Франции.
На Восточном фронте операции на окружение так же продемонстрировали свою выдающуюся эффективность. Котлы под Белостоком, Киевом, Вязьмой стали для Красной армии страшными катастрофами, поставившими нашу страну на грань выживания. Для немцев они стали доказательством непобедимости вермахта.
Впрочем, германское командование сразу отметило одну особенность, отличавшую «кессельшлахт» в России от такой же операции на Западе.
Если на Западе попавшие в окружение части противника немедленно сдавались, то на Восточном фронте они продолжали упорное, хотя и зачастую бессмысленное сопротивление.
«Мы не наблюдали массовой капитуляции, – писал в отчете генерал Герман Гейер, чей 9-й армейский корпус участвовал в создании и ликвидации Белостокского котла. – Однако число пленных было огромно. До 9 июля IX корпус захватил более 50000 русских – несмотря на то, что в некоторых случаях они сражались весьма мужественно и ожесточенно…» Через несколько абзацев генерал вновь вернулся к столь поразившему его факту: «Все русские отряды, от границы до Минска не капитулировали, но были рассеяны и уничтожены»174.
В Прибалтике советские войска также не стремились сдаваться в плен. «Пленных было мало! – восклицает летописец группы армий «Север» Вернер Хаупт. – Крупные соединения в стороне от дорог отходили в полном боевом порядке»175.
В ОКХ шли срочные донесения:
«Если на Западе и в польской компании окруженные силы противника с окончанием боев в основном почти добровольно сдавались в плен на 100 %, здесь это будет происходить совершенно иначе. Очень большой процент русских укрылся в больших, частично не прочесанных районах, в лесах, полях, болотах и т. д., русские в основном уклоняются от плена»176.
«Уже сражения июня 1941 г. показали нам, что представляет собой новая советская армия, – вспоминал генерал Блюментрит, начальник штаба 4-й армии, наступавшей в Белоруссии. – Мы теряли в боях до пятидесяти процентов личного состава. Пограничники и женщины защищали старую крепость в Бресте свыше недели, сражаясь до последнего предела, несмотря на обстрел наших самых тяжелых орудий и бомбежек с воздуха. Наши войска скоро узнали, что значит сражаться против русских…»177
«Часто случалось, – рассказывал генерал фон Манштейн, командующий 56-го танкового корпуса, – что советские солдаты поднимали руки, чтобы показать, что они сдаются нам в плен, а после того, как наши пехотинцы подходили к ним, они вновь прибегали к оружию; или раненый симулировал смерть, а потом с тыла стрелял в наших солдат»178.
«Следует отметить